Похищенная
Шрифт:
Но самым неприятным было то, что стены камеры по приказу амона меняли свою молекулярную структуру, становясь то прозрачными, как стекло, то плотными, как бетон. Даже стоя в капсуле инфра-душа Инга не могла быть уверена, что сейчас не окажется перед взглядом своего мучителя. Это не давало расслабиться ни на минуту.
И вот теперь он ей говорит, что она сможет выйти... Но, похоже, не слишком рад такой перспективе.
– Боитесь, что я вскрою аварийную капсулу и улизну?
– не выдержав, Инга послала ему кривую усмешку.
– Не боюсь, - все
– Капсулы закодированы, к тому же ты больше не человек. Если думаешь, что сможешь вернуться на Землю - забудь. Сама атмосфера этой планеты теперь для тебя враг номер один. Ты умрешь, не успев сделать и вздоха.
Он замолчал, давая понять, что разговор окончен.
Но Инга сознательно пропустила этот намек.
– Зачем вам клон с прошлым и памятью?
– она должна докопаться до правды.
– Почему мне не стерли воспоминания? Чтобы сделать пытку еще изощреннее?
На ее ресницах сверкнули злые слезы, и она резко вскинула подбородок вверх, чтобы скрыть этот знак слабости и поражения. Но одна слеза все же сорвалась.
Аллард проследил взглядом, как соленая капелька стекла по щеке девушки к подбородку, оставляя за собой влажный след.
Благородным амонам не пристало испытывать какие-либо чувства. Чувства - это атавизм, присущий отсталым расам и низшим кастам. А сердце амона должно быть свободно. Точнее, у него вообще не должно быть этого сердца. Только холодный рассудок, расчетливый ум, сила и власть.
А эта землянка заставила его усомниться в себе. В своей непогрешимости.
– Скоро узнаешь, - произнес он, отрывисто и резко поднялся.
– Если выживешь.
Глава 8
На следующий день после разговора в лаборатории Инге принесли новую одежду.
Эта одежда отличалась от той, к которой привыкла девушка, и больше всего напоминала пеньюар из тончайшего белоснежного шелка.
Края этого пеньюара были оторочены яркой пурпурной лентой, к нему прилагался широкий кушак, полупрозрачная кружевная сорочка, тоненькие чулки, мягкие туфли без задников и что-то вроде плаща из серебристой струящейся ткани. Этот плащ был оснащен широким капюшоном и единственной застежкой-фибулой под горлом. Судя по просторному крою, он должен был лечь свободными складками и укрыть всю фигуру до пят. И никакого белья.
Инга недоуменно моргнула, когда три молчаливых мужских фигуры в одинаковой экипировке разложили одежду на ее кровати и развернулись, чтобы уйти.
– Это что?
– пробормотала она, осторожно присаживаясь на краешек. Протянув руку, пощупала шелк.
– Я должна это надеть?
Разумеется, ей никто не ответил.
Такое откровенное игнорирование одновременно и пугало, и раздражало. А еще злило.
– Эй! Я с вами разговариваю!
– Инга стиснула ткань в кулаке.
– И я знаю, что вы меня слышите!
Она хотела добавить еще что-то колкое и язвительное, но не успела.
Один из тарианцев странно посмотрел на нее, потом, моргнув,
– Приказ амона, - услышала Инга голос серокожего - хриплый и скрипучий, точно несмазанный механизм.
– С этого дня вы должны носить одежду, полагающуюся вам по статусу.
Девушка поперхнулась собственными словами, которые не успели слететь с языка. Но отступать она не собиралась. Меньше всего ей хотелось, чтобы эти нелюди поняли, что она их боится.
– По статусу?
– ее глаза сузились.
– Простите за вопрос, а какой у меня статус? Что-то я запуталась в вашей иерархии.
Тарианец покачал головой:
– Я не уполномочен обсуждать это с вами.
– А кто уполномочен?
– Только амон адмирал.
– Что-то я даже не удивляюсь, - пробормотала она сквозь зубы, разглядывая одежду.
– А трусы-то хоть можно будет надеть?
Инга грубила сознательно, надеясь под этой грубостью скрыть свою неуверенность. Что-то подсказывало: серокожие не причинят ей вреда, даже если она набросится на них с оружием в руках. Откуда пришла такая уверенность, Инга не знала, просто чувствовала - и все. Но в то же время проверять эту теорию не слишком хотелось.
– Нет, только это, - проскрипел тарианцец.
Тихо выругавшись, Инга отдернула руку. Значит, она не ошиблась, думая, что нужна тарианскому адмиралу в качестве секс-игрушки. И «ливарри» - наверняка что-то вроде наложницы.
– Передайте вашему амону, что он сам может в этом ходить!
– отчеканила она, твердо глядя в лицо серокожего.
– А я останусь в том, в чем была.
– Не стоит утруждать моих людей не свойственными им обязанностями, - раздался знакомый прохладный голос. И на глазах у Инги одна из стен пропустила адмирала внутрь. Тарианцы низко склонились, увидев его.
– На этом корабле все выполняют только мои приказы.
– Он коротким жестом их отпустил: - Можете быть свободны, я сам разберусь.
Инга поежилась, почувствовав на себе изучающий взгляд, шедший из глубины темной маски. Каждый раз, когда он смотрел на нее вот так в упор, пристально и в то же время бесстрастно, ей казалось, будто он смотрит ей в душу и видит самые темные уголки, о которых она сама даже не знает. Под его взглядом она теряла всю свою напускную самоуверенность. Оставался лишь страх. И беспомощность.
– Почему ты не хочешь надеть одежду, которую я выбрал для тебя?
– он небрежно кивнул в сторону кровати.
– Тебе не нравится цвет?
– Мне в своей безопаснее, - пробормотала девушка, вжимаясь спиной в зеркальную дверцу шкафа.
– Это ложное убеждение. Все эти тряпки, которыми ты так отчаянно прикрываешься, всего лишь набор молекул, связанных между собой. Стоит мне захотеть - и эта связь распадется.
Он говорил спокойно, не повышая голоса, но в то же время было в его тоне что-то такое, что заставило Ингу задрожать и невольно закрыть глаза, чтобы не видеть, как он приближается к ней. Надвигается, как неотвратимая угроза. Нависает сверху, обдавая космическим холодом.