Похищенные часы счастья
Шрифт:
Гюг грустно улыбнулся и тихонько присвистнул. Он устал от женщин. Теперь его манила власть. Он почувствовал ее силу и решил добиться намеченной цели.
В данную минуту он жалел, что не остался на заседании парламента и не послал Виндльсгэма ко всем чертям, тем более, что идеи Тэдди об «интересных приключениях» бывали обычно довольно неудачны. Но сегодня Тэдди пристал к нему, и Гюг обещал приехать.
Такси остановилось перед высоким домом.
Поднимаясь по ступенькам лестницы, он снова ощутил смутное чувство предубеждения
Щеголеватый лакей открыл ему дверь, другой забрал у него шляпу и палку. Со скучающим видом Гюг осмотрел стандартную обстановку нарядного холла.
Мраморный пол был покрыт коврами, настоящими или прекрасной имитацией, по углам стояли вазы с цветами и несколько высоких пальм, круглый дубовый стол с дорогими безделушками и иллюстрированными журналами дополнял убранство. Гюг был слегка удивлен тем, что обстановкой для «интересного приключения» Тэдди Виндльсгэма служила такая приличная квартира.
— Пожалуйте сюда, сэр, — сказал лакей.
Гюг последовал за ним по устланной ковром лестнице. Опять тишина, чинная обстановка, атмосфера покоя и благопристойности.
Вдруг открылась дверь. Очевидно, она была вделана в самую стену, так как Гюг не заметил признака филенки или дверной ручки.
— Которая комната, сэр? — почтительно прошептал слуга.
— Лорд Виндльсгэм должен был встретить меня здесь, — сказал Картон.
— Я сейчас разыщу лорда.
Они стояли в узком, слабо освещенном коридоре. Слуга раздвинул портьеру и, впустив Гюга в маленькую комнату, подал ему кресло, придвинул коробку с папиросами и исчез.
Гюг взглянул на папиросы, отметил их высокое качество, улыбнулся с видом скорее недовольным и закурил.
Чувствуя себя усталым — сегодня был трудный день — Гюг откинулся в кресле с ощущением ленивого покоя.
Слабый, очень слабый звук донесся до него. Он поднял голову с большой черной подушки, прислоненной к спинке кресла, и прислушался. До него доносилось чье-то ровное дыхание: кто-то спал рядом с ним, в этом не могло быть никакого сомнения.
— Кто здесь? — воскликнул он резко, и в то же мгновение из-за стоявшего рядом кресла показалась девушка. Она была небольшого роста, очень тоненькая; в эту минуту у нее был затуманенный взгляд человека, вырванного из мира сонных грез. Она вопросительно взглянула на Гюга и, увидев незнакомое лицо, собралась покинуть комнату.
— Мне очень жаль, что я разбудил вас, — сказал он быстро. — Я не предполагал, что здесь кто-нибудь спит, но у меня появилось неприятное ощущение от присутствия в комнате кого-то постороннего, и я хотел убедиться, верно ли оно.
Он поднялся с кресла.
— Мое имя Гюг Картон, я здесь совершенно чужой.
Он ждал, что девушка в свою очередь скажет, кто она, но вместо того она спросила,
— Это вы — политический деятель, автор поэм, получивший знаки отличия в мировую войну?
— Да, это я.
Он мог бы добавить: «И я тот Дон-Жуан, который мечется в вечных поисках прекрасного, часто считает, что нашел его, но — увы! — всегда ошибается».
Гюг вынул портсигар.
— Не хотите ли остаться и выкурить со мной папиросу? Я здесь жду своего приятеля. Могу я узнать ваше имя?
— Я — Диана Лестер. Скажите мне, как зовут вашего приятеля и что вы намерены здесь сегодня делать?
Она взяла папиросу из его золотого портсигара. Гюг заметил при этом, что у нее очень красивые руки.
— Здесь делать? — повторил он за ней. — Но что здесь делают? Я совершенный профан. Виндльсгэм, мой приятель, сказал мне только, что мы отлично проведем здесь время.
Он воздержался от готового сорваться с уст пошлого комплемента — девушка выглядела такой молоденькой, такой странно-серьезной.
— Отлично проводить время, — тоже повторила тихонько Диана, — вот как они это называют, когда слишком много пьют и проигрывают в баккара все, что имеют.
«Так это попросту — игорный дом», — подумал Гюг. Он снова взглянул на Диану.
— Скажите мне, ради Бога, что вы здесь делаете? — спросил он.
Яркие пятна выступили на щеках Ди, когда она отвечала ему:
— О, я здесь почти что хозяйка. Мой отец недавно женился на владелице этого дома.
Откуда-то через открывшуюся на мгновение дверь раздался громкий смех и хриплый мужской голос воскликнул: — Ставлю на все! — затем дверь, очевидно, снова захлопнулась, так как воцарилась прежняя мягкая тишина.
— Вы хотите сказать... — начал Гюг, но в эту минуту в комнату вошел Виндльсгэм.
Он был слегка пьян и потому несколько развязен. Он бурно приветствовал Гюга, его пылающее лицо дрожало от смеха, голубые глаза весело сверкали.
Вдруг он увидел Диану.
— Алло, Ди! — воскликнул он фамильярно. — Нужно выглядеть веселее, малютка, у вас такой вид, словно вы во власти чертей.
Гюг крепко сжал его руку.
— Пойдем, Тэдди, — сказал он, чувствуя, что фамильярность его друга глубоко оскорбляет девушку, и испытывая смутное желание отомстить ему за нее. — Как насчет «интересного времяпрепровождения», которое ты мне обещал?
Он слегка оттолкнул Виндльсгэма, раскрывшего перед девушкой дверь.
— Покойной ночи, — произнес он приветливо, — постарайтесь окончить сон, который я невольно прервал.
Виндльсгэм обернулся.
— Вы, кажется, оба видели сны наяву, — проговорил он со смехом.
— Виндльсгэм любит болтать вздор, — поспешно сказал Картон, глядя на Диану.
Лицо ее было бледно, но она улыбалась. Что-то трогательное и жалкое было в этой улыбке, и Картон почувствовал себя оскорбленным за девушку.