Похититель
Шрифт:
– Я плохая, Джон… - Грация сморгнула огромные, горячие слезы, и те скатились по щекам, обжигая.
– Ты не плохая, Грация. Ты самый добрый человек, которого я когда-либо знал!
– Но я убила маму.
Джон замер, затаив дыхание. Грация продолжала смотреть на него, своими небесно-голубыми доверчивыми глазами, и он решил, что ослышался.
– Повтори, что ты сказала.
– Я убила свою маму… я плохая! Плохая, плохая, плохая девочка! – заголосила она, начав бить себя по голове. Джон схватил ее руки, и
– Грация, - Джон отпустил одну ее руку. – Послушай, все хорошо…
– Ты меня все еще любишь, после того, что я сделала?
– Конечно, - заверил ее он, и лицо Грации прояснилось. – Я приготовлю тебе чай. Ты должна лежать в постели, и жать, когда я принесу его, хорошо?
Грация кивнула. Она позволила Джону закутать ее в одеяло, и поцеловать в лоб. Она закрыла глаза, и Джон быстро вышел из комнаты. На ходу он набирал номер доктора Ллевелин. Она ответила после третьего гудка:
– Да?
– Доктор Ллевелин! – полуоблегченно, полуудивленно воскликнул парень, сбегая по лестнице на кухню. Теперь он судорожно думал, о чем должен спросить, чтобы не показаться идиотом. – Вы… вы…
– Джон, говори скорее.
– Можно я приготовлю лазанью на ужин? – ляпнул он первое, что пришло в голову.
– О господи, Джон, - раздосадовано простонала доктор Ллевелин. – Бери что хочешь, мне пора работать. Как себя чувствует Грация?
– Отлично. Собирается готовиться к книжной ярмарке, которая пройдет на следующей неделе.
– Скажи, чтобы не переутомлялась.
– Да, доктор Ллевелин.
Она отключилась, а Джон бросился к чайнику. Он достал любимую кружку Грации с котятами, высыпал в нее снотворное, добавил ромашки, и дождался, пока чайник вскипит.
Его сердце глухо стучало в груди, мозг лихорадочно работал. Джон еще никогда с таким не сталкивался, еще никогда ему не было так страшно, как сейчас. Он боялся, что с Грацией случится нечто плохое. Он боялся поверить, что это сердце действительно как-то повлияло на его девушку.
Нет. Нет, это невозможно.
В реальной жизни такого не случается.
Джон, дожидаясь, пока вскипит чайник, включил кухонный телевизор без звука. Таким образом он хотел доказать себе, что не спит, что все происходит взаправду.
Утренние новости.
Джон нахмурился, увидев, как в уголке диктор-женщина с равнодушным лицом освещает события. На заднем фоне, творилось что-то невообразимое – журналисты, полицейские, и просто какие-то зеваки, толпились возле ночного клуба, в котором вчера были Джон с Грацией.
Он забыл про чайник, и прибавил громкости.
– … Потрошитель вновь явился на свет. Новое убийство, словно по часам, произошедшее в воскресение, потрясло город. Тело девятнадцатилетней Ады Риттер, найдено…
Джон выключил телевизор, и уставился в пустоту.
Несколько чертовски долгих секунд, он смотрел в пространство, соображая, боясь поверить, потом сорвался с места, и громко топая взлетел на второй этаж, и ворвался в комнату Грации.
Кровать пуста.
Грации нет.
17
Грация Ллевелин, дочь доктора Кары Ллевелин – исчезла. Об этом к вечеру знал весь городок, а может, и весь мир. Все решили, что она была жертвой Потрошителя, но лишь Джон догадывался, что Грация вовсе не жертва.
Поверить в то, что невинная девушка, его подруга, малышка, которая всегда делилась с бездомными своей едой, отдавала им свои деньги, и которая работала волонтером в доме престарелых – убийца?..
В это просто не верилось. Но иногда, если ты не веришь во что-то, не значит, что этого нет.
Возможно, все дело в сердце. Может быть, Грация так сильно переживала, что сошла с ума. Она так сильно старалась узнать, кому принадлежит сердце, которое теперь в ее груди, которое теперь качает ее кровь, что, наверное, свихнулась.
Джон отправился в муниципальную больницу, потому что он знал – Грация будет там.
Грация должна быть там. Она, наверняка, отправилась к своей матери за ответами. Джон беспокоился, что Грация может напасть на Кару, поэтому спешил изо всех сил. Джон спешил, потому что боялся, что ее слова могут стать правдой.
– Я убила свою маму… я плохая! Плохая, плохая, плохая девочка!
18
Джон приехал в больницу, и сразу же направился в кабинет доктора Ллевелин. Он уже в коридоре слышал разговор на повышенных тонах:
– Грация, что ты делаешь? Положи это!
Сердце Джона ухнуло вниз. Он ворвался в кабинет, и увидел вот такую картину: Кара Ллевелин стоит, вжимаясь спиной в шкаф с документами, а напротив нее стоит дочь, и в вытянутой руке держит кухонный нож.
– Грация? – тихо позвал Джон, и девушка, словно дикое животное резко посмотрела на него. Рука с ножом направилась в его сторону.
– Кто ты?!
Джон встретился взглядом с испуганными глазами матери девушки. Кара Ллевелин была на грани потери сознания.
– Я Джон, Грация. Разве ты не помнишь меня?..
– Заткнись! – рявкнула девушка. Это был не ее голос. Не ее интонация. Не ее слова. Она потеряла интерес к гостю, и вновь обратила внимание на мать: - Скажи ему, что ты сделала со мной, мама!