Похитители теней
Шрифт:
– При чем тут традиции? – хмыкнул людоед. – Это наша суть. Но полукровки вобрали в себя худшее от двух рас. Теперь и не поймешь, кто подлее: человечки или их пастыри?
– И, однако, ты принимаешь у них заказы, – заметил Светлан. – Кстати, зачем тебе деньги?
– А кто говорил о деньгах? – осклабился наемник. – Уж не думаешь ли, что я хожу по городским лавкам или закупаю провизию у крестьян?
Действительно, зачем покупать, когда можно отобрать. Хотя грабеж не универсальный способ, а даже такой гигант не сможет дотянуться до всего, в чем нуждается, – вот и сгодилось бы золото.
– Но питаешься ты людьми, коих ценишь низко, – сказал богатырь. – Мы есть то, что мы едим, – не слыхал такое?
– Вот ты, сказывали мне, кормишься травой, – не задержался Ной. – А я хочу закусить тобой. Но герои – редкая дичь, для прокорма не хватит. Вот и приходится разнообразить стол. И кого только на нем не побывало!
– Хм… И какие у тебя предпочтения?.. То есть помимо героев.
– Пища должна быть здоровой, – объявил людоед. – Понятно, не у всех здоровье, как у тебя. Но когда скотинка пасется на природе, где воздух и вода чище…
– То есть охотнее ты жрешь селян? – прервала Мишка. – Ведь они тощие – одни жилы. А среди купчин есть такие откормленные!..
– Если подворачиваются – почему нет? – вновь осклабился Ной. – Хотя постное мясо мне нравится больше. К тому ж городские чем только себя не травят, от специй до вина.
– Безобразие, в самом деле, – поддакнул Светлан, удивляясь своей выдержке. Того и гляди начнем обсуждать рецепты.
– Зато в города стекаются кто толковей, – заметила ведьма. – Может, через плоть передается и ум?
– Когда есть сила, ум не нужен, – изрек гигант. – Это хилым не выжить без верткости. Ну пусть побегают, путая следы, – даже веселей ловить.
– Ведь ум – тоже сила, – заметил богатырь. – Не боишься, что сыщется умник, который поймает тебя?
– Я ничего не боюсь, – заявил Ной. – Трусость – свойство людей.
То есть помимо лживости и подлости, помянутых ранее. И от кого ж это пришло в человечью породу?
– Между прочим, легендарный царь Мифей, коего так превозносят гоблинские отродья, был тот еще враль, – сообщил богатырь. – Это теперь, за давностью, из него сделали памятник.
– Ты-то откуда знаешь?
– Да уж есть откуда. Не веришь мне – спроси у Крона… если доживешь до встречи.
– Грозишься, хо, – одобрил здоровяк. – Значит, будет дело!.. Или сговоримся по-доброму, без свары?
Это у него такой юмор? Своеобразный, прямо скажем.
– Ну ясно, на лопату нужно садиться ровненько, с немецкой аккуратностью, – откликнулся Светлан. – Может, сам и покажешь?
Но людоед вряд ли слыхал сказки про русских яг, а человечину готовил, видимо, не в печи – если вообще подвергал обработке. Может, при нагревании она теряет полезные свойства? Кстати о ягах…
– А женщин ты тоже ешь? – спросил богатырь.
– Ну, это зависит, – расплылся Ной в своей жутковатой ухмылке. – Одни и годны лишь на пищу. Но от других можно взять больше – намного. Плоть обретает тут иной смысл, а формы приятны глазу. Да и сверх того кроется такое, чего не найти в прочих местах. Людишки-то из-за своей мелкоты втаптывают это в грязь, а вот я ценю.
– В самом деле? Но бытует версия, что ваши подружки – Черные Ведьмы.
Людоед брезгливо оттопырил губу:
– Да они ж уродины почти все. Вдобавок и старые.
– Погоди, – сказал Светлан, удивившись. – Разве они не вашей породы?
Гигант помотал головой.
– От нас рождаются лишь парни, – пояснил он. – Это проблема, да. Очень трудно сыскать чрево, где младенчик не наберется мерзостей, из коих вовсе не худшее – хвори, всего за сотню лет способные превратить в рухлядь.
– Ну, сотня!.. А что ты считаешь худшим?
– Слабость. Я говорил: люди – мелочь. Оттого и помыкать ими легко, что ничтожны. Даже не слуги – рабы, скот. А все серьезные дела валят на героев и сами ж ненавидят их за то, что те не плетутся в стаде. Да родись у меня такой сын, я б его удавил!
– А тебе хочется помыкать? – спросил Светлан.
– Зачем? Люди для меня корм. Тюкнул по черепу – и в кастрюлю. А пасти их!..
– Тогда как образовались Пастухи?
– По недоразумению, – ответил Охотник. – Ну ошибались мы, выбирая мать. Сказано ж: непростое дело. Иной раз терпения не хватает, затеваешь без уверенности. Вот и наплодилось такое: ни то ни се. Нас они робеют, на людишек злобятся.
– Я слыхал: вас и выводили, чтобы людей губить. Так у Пастухов это выходит лучше.
– Кто ныне помнит, какая была цель, – осклабился Ной. – Вот вас зачем выводили? Верно, не для того, чтоб вы друг дружку гробили. А кто на это подвигнул… Чужаков-то легко винить.
– Ну а кто ж тогда Черные Ведьмы? – вернулся Светлан к прежней теме. – Я имею в виду исконных, а не тех, кто почернел с возрастом.
– Это вопрос смутный, – сказал людоед, и сам явно испытывая интерес. – Конечно, я имел с ними встречи… не близкие, – прибавил с ухмылкой. – Ну да, они тоже жрут человечину, но по-подлому, воруя детишек или юных дев. И нам они не родня. Может, и вовсе – никому. От иных даже мертвечиной пованивает, будто померли давно, а кости проступают наружу, как у мумий.
– Упырицы, что ль?
– А речные русалки – кто? – ответил Ной вопросом. – Вас они не держат за родичей и к живым не относятся – утопленницы все ж таки. Вот и думай, кем их числить… Ладно, парень, – прервал он себя, доставая из-за спины две секиры, которыми вполне можно было проламывать крепостные стены. – Языки почесали – пора и делом заняться. Ну, ты готов?
То ли ему наскучило делиться сведениями и захотелось молодецкой потехи, то ли срок, отведенный на выполнение заказа, уже истекал, но дальше тянуть Охотник не хотел.