Похитители завтрашнего дня (авторский сборник)
Шрифт:
Что-то мелькнуло в темноте, задев по касательной мое левое колено. Я охнул.
— Что с тобой? — испуганно вскрикнула выскочившая следом за мною Кисако.
— Какой идиот строил этот замок? Дайте его сюда! — Я прыгал на одной ноге, растирая ушибленное колено. — С крыши черепица сыплется.
Кисако взвизгнула и, кажется, попыталась что-то сказать. Но со стороны западных укреплений на бреющем полете появился самолет, и земля оглушительно загудела.
— Что? Что ты сказала? — крикнул я во весь голос, продолжая держаться за ногу. — Да не ори ты так,
— Это не черепица! Смотри! — Кисако показывала куда-то за мою спину.
Я обернулся. Там лежала неизвестно когда появившаяся каменная глыба, наполовину ушедшая в землю. Мне стало нехорошо. А если бы она попала мне на голову?..
— Включите прожекторы! — кричал кто-то. — Направьте их на небо!
Теперь я совершенно отчетливо увидел реактивный самолет. Опознавательные знаки на крыльях были закрашены, но нетрудно было догадаться, какой стране он принадлежит. У Сил самообороны Японии таких моделей еще не было.
Раскрылось дно фюзеляжа, и оттуда вывалилось что-то черное. Земля загудела.
— Эй вы, не суетитесь! Спокойствие прежде всего! — раздался голос у меня за спиной.
Я обернулся. Там, скрестив руки на груди, стоял Тамура.
— Ну, началось! — Он улыбнулся краешком губ. — Ничего, Тода, замок у нас железобетонный. И подземелья имеются. Камнями не разобьешь.
— Что за безобразие, что за трясение, сотрясение, землетрясение, столпотворение? — раздался скрипучий голос, и возле нас появился Гоэмон. — Человек приходит, приезжает, въезжает в философский духовный восторг, а вы тут черт знает чем занимаетесь! Так и духовным импотентом недолго стать, импотентом, скопцом, кастратом, мерином!
Не успели мы и слова вымолвить, как он выскочил во двор.
— Осторожно, Гоэмон! — крикнул я ему вдогонку.
Гоэмон запрокинул голову, его ноздри уставились в небо, как жерла орудий.
— Сыплется, капает, стук-стук-стук, кап-кап-кап… Дождь, снег, гром, град… Погода нынче неустойчивая. Метеорологи врут, лгут, обманывают, морочат, сами ничего не знают…
Раздался свист падающего камня.
— Гоэмон, назад!
Но было уже поздно. Огромная гранитная скала рухнула прямо на голову Гоэмона. Земля тяжело застонала.
Мы оцепенели, перестали дышать. Во рту у меня разом пересохло, сердце остановилось.
Если он умер… умрет…
— Гоэмон-сэнсэй! — отчаянным, вдруг охрипшим голосом крикнул Тамура.
А мы с Кисако, забыв о смертельной опасности, о камнях, сыпавшихся с неба, бросились к гранитной скале. Нет, не стоит даже и пытаться ее приподнять — весит она десятки тонн. Я уже видел расплющенный череп Гоэмона…
— О-о, какое острое ощущение! — прозвучало вдруг из недр камня. — Давненько не испытывал такого удовольствия, наслаждения, блаженства…
Скала раскололась пополам, и из нее появился Гоэмон. Целый и невредимый. Лишь верх котелка смялся и исчезли заткнутые за ленту флажки.
Мы с Кисако бессильно опустились на землю.
— Гоэмон-сэнсэй! — Тамура бросился на колени и обхватил ноги Гоэмона. Даже сейчас он не мог обойтись
Но удар все же не прошел для Гоэмона бесследно. Лицо его побагровело, глаза затуманились и смотрели теперь не вверх и вниз, а влево и вправо, на губах выступила пена, ноздри судорожно дергались.
— Давно, так остро… шок… стук-бряк… Чуть не онемел…
— Как голова? Как ты себя чувствуешь? — Я обнял его за плечи.
— Прилично, отлично, симпатично! — Он вдруг захохотал. — Тоже мне удар! У меня ведь голова не яичная скорлупа, не орех, не тыква, не арбуз… Хи-хи-хи…
Гоэмон оглушительно чихнул. Глаза сразу встали на место — один посмотрел на небо, другой — на землю. И тут он вдруг пришел в страшную ярость.
— Хамство, свинство, хулиганство!.. Не сметь мешать, нарушать!.. У нас восторг, философия, теософия, полет мысли!.. А вы — туда-сюда, того-этого, хвостом вилять, за нос водить… Где его японское величество? У меня терпение лопается, трескается, трещит по всем швам… Только пошумите мне еще, я вам покажу шум, гром, треск, блеск!..
Прошла ночь, наступило утро, и я увидел, насколько пострадал знаменитый замок.
Камни весом в тонну и больше, сбрасываемые с высоты на бреющем полете, причинили серьезные повреждения. Стены кое-где были разрушены. Некоторые постройки развалились. Проходы засыпало осколками. В крыше внутренней крепости зияли две большие пробоины. Очень странно выглядел камень, вонзившийся в пятый ярус дозорной башни.
По количеству сброшенных камней можно было определить, что нас бомбили около пятидесяти бомбардировщиков-истребителей F105 «Сандер-чиф». Мне даже стало жаль противника: конечно, крепость пострадала, но человеческих жертв почти не было: один убитый, двое тяжелораненых и десяток получивших синяки и царапины.
Никто не знал, с какой базы прилетели бомбардировщики и к какому авиационному полку относятся. Зато национальная принадлежность пилотов, совершивших воровской ночной налет, не вызывала сомнений. Государство, предъявившее японскому правительству ультиматум, перешло от угроз к действиям. Срок ультиматума еще не исток, но оно поспешило продемонстрировать свою военную мощь. Что ж, удивляться нечему — это вполне в обычаях данного государства.
— Идиоты! — сказал Тамура, пробираясь через груды камней. — Лучше бы о себе позаботились, чем такой ерундой заниматься.
Представители прессы, прослышав о случившемся, ринулись к замку. Однако дальше внешнего рва их не пустили. Мы опасались шпионов. Но Тамура не мог запретить фотографировать замок и его окрестности с вертолетов.
Еще до обеда появились экстренные выпуски всех газет Японии.
«А-ский замок подвергся бомбардировке камнями!», «Зверство Н-ских воздушных сил!»
Разумеется, происшествие со всеми подробностями было доведено до сведения правительства. Атмосфера на японо-американском совещании, проходившем в этот день, сразу накалилась.