Похитители
Шрифт:
«С характером!» — мысленно отметил Сергей Викторович и, в свою очередь, задал вопрос:
— А откуда вы знаете, как нас зовут? И почему вы ждали нас?
— Мне Зоя Федоровна сказала, что вы у нее после ограбления в квартире были, — обыденным тоном ответил Владимир Михайлович. — Ну, думаю, мимо меня они не пройдут. Все равно им кто-то скажет обо мне.
— Когда она вам сказала? — едва усидел в кресле следователь.
— Позавчера, — ответил хозяин квартиры. — После обеда ко мне пришла, посидела, а вечером ушла.
— Куда? — с надеждой в голосе спросил капитан.
— Не знаю, — пожал
— Понятно, — кивнул Друян. — Комната одна, чужой мужчина…
— Ничего вам не понятно, Сергей Викторович, — нахмурился Камышин. — Ей иногда приходилось и не в таких условиях ночевать. Могла бы на диване лечь, а я на полу. Нашел бы какое-нибудь тряпье под бок постелить. Нет, причина была другая… Зоя Федоровна предупредила, что мне грозит какая-то опасность, а тут еще она со своими бедами. И ушла. Сказала, что вернется домой, когда все успокоится. Посоветовала мне на несколько дней куда-нибудь скрыться. Вот только ехать мне некуда, — с безнадежной тоской сказал Владимир Михайлович. — Будь что будет…
— Тоже мне предсказательница! — легкомысленно воскликнул капитан. — Если она такая ясновидящая, почему же своей беды не предусмотрела? — насмешливо спросил он.
— Как не предусмотрела? — возразил Камышин. — Она знала заранее, что будет нападение, и готовилась к нему.
— Интересно, как же она готовилась, если к ней в квартиру влезли? — вскипел капитан.
— Но ведь она осталась жива и невредима! — парировал Владимир Михайлович. — А что ей еще оставалось делать? Пойти заранее в милицию и заявить, что на нее готовится нападение? За кого бы ее там приняли? Хотя бы и вы…
— Да-а… — неопределенно протянул Друян, сознавая правоту собеседника. — Как же ей удалось в такой глубокий транс погрузиться, что даже врач не смог определить, жива она или мертва? Хотя вообще-то он сомневался, — припомнил следователь.
— Ну-у… — пренебрежительно отозвался Камышин. — При ее-то знаниях и практике?! Люди вообще без всяких навыков и подготовки иногда так искусно имитируют смерть, что никакой врач при осмотре не определит, труп перед ним или живой человек. В природе это вполне обычное явление, — оживился художник. — Своего рода защитный механизм. Вам приходилось видеть, как замирает жук, если его взять в руку? Или божья коровка? Это даже не транс, а скорее анабиоз.
— Приходилось, — отозвался Друян, вспомнив дни далекого детства.
— Во-о-от! — торжествующе воскликнул Камышин. — Да что там жуки, многие звери прибегают к этому трюку. А человек, к сожалению, сам когда-то установил для себя пределы возможного и с тех пор не может выйти из этого заколдованного круга. Но когда нет выхода, человек способен совершать чудеса, — с глубокой верой в свою правоту сказал хозяин квартиры. — Обычно тупиковыми мы называем такие положения, выход из которых нам не нравится. Но иного нет! И тогда человек вдруг обнаруживает у себя способности творить чудеса. Мне, например, в северных колониях приходилось наблюдать такую картину: умершему зеку, прежде чем его похоронить, перебивают ломом
— Чепуха! — пренебрежительно отмахнулся от такого факта капитан Стрекалов. — Сказки о ненужных жестокостях! Зачем ему ноги перебивать?
— Вот и я спросил об этом, — невозмутимо ответил Камышин. — Оказывается, раньше были случаи, когда захороненные зеки спокойно выбирались из могилы и топали по заранее выбранному маршруту. А ведь они не занимались многолетней тренировкой воли и духа, как это делала Зоя Федоровна! И знаниями особыми не были отягощены, — насмешливо добавил он. — Но для того чтобы получить свободу, имитировали собственную смерть. И весьма искусно!
— Не верю! — прихлопнул капитан ладонью по столу. — Даже если ему удастся обмануть врача и лагерное начальство, то как потом выбраться из фоба и могилы?
— Из какого гроба? — развеселился Камышин. — Какой дурак будет на зеков доски тратить? А могила… Мне самому несколько раз приходилось их рыть, — с неохотой вспомнил Владимир Михайлович. — Вечная мерзлота, земля крошится, как гранит… Глубже, чем до колена, никто их и не рыл. Лишь бы землей грешного прикрыть. Так что выбраться оттуда было не особенно трудно.
— Неудобно как-то спрашивать… — вмешался в разговор Друян. — Но все же: за что вы сидели?
— Чего тут неудобного? — извиняюще улыбнулся Камышин. — Тем более вы на такой работе… Сидел за нелегальный переход границы с целью передачи секретных сведений… Так в приговоре было написано, — ошарашил гостей Владимир Михайлович. — Это было в конце семидесятых. Молод был, глуп… За границу не выпускали, а мне как раз срочно с далай-ламой нужно было поговорить. Ну я и двинул через Монголию.
— И далеко ушли? — поинтересовался Друян.
— Порядком, — кивнул головой Камышин. — Да я сам сглупил: надо было через Афганистан в Индию пробираться и дальше — в Тибет. А я решил вначале у монгольских лам немного пожить. Традиции буддистов изучить, ума немного набраться… А потом уж через Китай — дальше. А меня эти друзья-кочевники тепленьким, прямо с кошмы, сдали властям. Ну и схлопотал шесть лет. Там пришлось ума набираться.
— А с Шарфиной вы как познакомились? — спросил капитан.
— Она меня сама нашла, — пояснил Камышин. — Кто-то ей сказал обо мне, когда я освободился. Я тогда в котельной работал… Там и жил. Квартира эта, по сути, ее, — окинул Владимир Михайлович взглядом свое скудное жилище. — Она ее купила на мое имя. Сказала: деньги будут — отдашь, а нет — и так сойдет. Вот и живу… Кое-какое барахло я сам приобрел на толкучках. На хорошие вещи пока не заработал.
— Почему же Шарфину выпустили за границу, а вас нет? — спросил капитан. — И цели у вас вроде одинаковые были…
— Сравнили! — иронично отозвался Камышин. — За нее Юрий Рерих хлопотал и еще несколько ученых. Я против нее… — безнадежно махнул он рукой.
— Странно все-таки, — задумчиво сказал Друян. — Почему люди иногда бросают все: родных, друзей, налаженный быт и едут неведомо куда в поисках чертовщины? Не понятно мне это… Своей бесовщины под боком невпроворот!
— Не в поисках чертовщины, а Истины! — строго поправил следователя Камышин. — Вы слышали такую фамилию — Блюмкин?