Поход

Круз Андрей

–  Примерно, в общих чертах, - кивнул я.
–  В пражском гетто какой-то раввин для защиты евреев от всех подряд придумал голема. Вылепил его из глины, вложил в рот клочок пергамента с именем Бога, и тот ожил. Что-то в этом духе.

–  Примерно, - кивнул Васька, дуя на чай в блюдце, потянулся к вазочке с крендельками и заскользил пальцами по гладкой поверхности: все крендельки быстро и ловко успела погрызть Маша.
–  На самом деле надо было пражским властям того еврейского чернокнижника на костер тащить и жечь как можно скорее. Глину он оживил, как же. Оживи ее поди. Неживое,

или ранее живым не бывшее, не оживляется - правило любой магии номер раз. Анимируется - да, но не оживляется. Думаю, что началось как раз с такого же заклятия, как и в нашем случае: перемещения песка в чей-то организм. А потом окружающим сказали, что вроде как из глины вылеплен. На ощупь похоже, кстати.

–  А с именем Бога чего?

–  А ничего. Знаешь, что это?
–  Он ткнул пальцем в клочок пергамента из шкатулки.

–  Нет.

–  Это кусок кожи с этого самого вампира. Если содрать с кого-то кожу, начертать, как я понимаю, вот это самое заклятие и вложить тому в рот, то получится оный самый голем. В данном случае - анимированный вампир, выполняющий приказы хозяина, неуязвимый для магии и почти неуязвимый для любого оружия. И знаешь, что случилось?

–  Что?
–  уже всерьез заинтересовался я.

–  Одна из твоих пуль попала ему как раз туда, где лежал этот кусочек его собственной кожи. И разорвала его, разрушив целостность заклятия. Шанс повторить - один на миллион. Пока клочок цел и он у него внутри - ты ничего не сможешь с этой дрянью сделать. Разве что взорвать.

Васька замолчал с многозначительным видом. Да и было с чего такой вид иметь - если он прав, то и впрямь попасть так, чтобы разрушить пергамент с управляющим заклятием… В следующий раз меткости может и не хватить. А вот насчет взорвать…

–  А срубить башку?

–  Можно, - кивнул собеседник.
–  Но топор завязнет, или чем там рубить собираешься. Я же не просто так рассказывал, как его песком набивали.

–  Ага, - кивнул я, подтверждая, что усвоил информацию.
–  Вась, так что у нас с преступностью деяний в этом случае?

–  Если реально, то никак, - поморщился Васька.
–  Вампиры вне закона, нигде не сказано, что по отношению к ним существуют запретные чары. Другое дело, что этот самый вампирский голем напал на человека. Это уже преступно, однако…

Васька лишь скроил совсем тоскливую гримасу, и я закончил фразу за него:

– …Никто не может доказать, что этот вампир-голем был работой рук упомянутого колдуна.

–  Верно, соображаешь, - подтвердил некромант.
–  Если даже магическое воздействие между ними засекли, то колдун всегда отмазаться может. Скажет, что обуздать чудовище пытался. И то, и другое - управляющие заклятия.

–  Хорошо, - кивнул я разочарованно.
–  А что по второму покойнику?

–  По второму, если честно, тоже не все в порядке, - без энтузиазма сказал Васька.
–  И тоже слабо доказуемо.

–  Что именно?
–  уточнил я.

–  А то, что в покойнике ничего не осталось. Его даже подъять невозможно.

Васька так и сказал - «подъять». Надо же, каких мы слов нахватались, это тебе не простецкое «поднять».

–  Ты объясни, я все же в некромантии этой твоей…

–  Чтобы труп подъять, надо хоть за что-то зацепиться. За сознание умирающее, за след души - за что угодно. Надо установить связь между малым - отрезанным пальцем, например, и целым, что лежит в круге. А в этом - пустота, будто он никогда живым и не был. Хоть пополам его пили, все без толку. При этом ясно, что был он живым, и есть на нем след заклятия, которым это проделано.

–  Прочитать сможешь?

–  Не, куда мне!
–  отмахнулся Васька.
–  Очень сложное. И ожог у него на груди от сгоревшего амулета. Думаю, что в этом амулете и было заклятие прошито. Как клиент помер, так его и почистило.

–  Ты об этом говорила?
–  спросил я Машу.

–  Об этом, - подтвердила она.
–  Этот амулет - телепорт, но для нематериальной составляющей.

–  А ты откуда все это знаешь?
–  решил я уточнить.

–  Оттуда, что это не Пантелея работа изначально. Он его модифицировал. Такие амулеты для перемещения духа делал еще мой учитель.

–  А Пантелей… - начал я догадываться.

–  Пантелей тоже его ученик, - сказала Маша.
–  Только разошлись они раньше, лет сколько-то там назад.

–  Отсюда ты его и знаешь?

–  Отсюда и знаю, - кивнула колдунья.
–  Я его раньше только на фотографиях видела, до того как он опять в Царицыне объявился.

–  А учитель твой где?
–  спросил я с надеждой.

–  Умер недавно. Год назад примерно. Старый он был.

В общем, посидели мы у Васьки еще с полчаса, но уже совсем ничего полезного не выудили. Что он знал, то нам и сказал. Пусть не много, но и не мало. Самое главное, для меня самого все уже ясно стало - волшба Пантелея зла и незаконна, а потому, если дело правильно повернуть, можно добиться того, что за него награду предложат. Можно. Но не сейчас. Пока доказательств маловато.

Васька со своей демонической Лари, по-прежнему таинственно улыбающейся, вышли проводить нас на крыльцо. Мой взгляд опять упал на поросенка, привязанного к ноге эльфийской статуи.

–  Вась, а это что? Пополнение коллекции искусства?

–  Да нет!
–  отмахнулся тот.
–  Оказал тут услугу малую Петру-мяснику, забесплатно вроде как, а он возьми да и притащи кабанчика. Ума не приложу, что с ним теперь делать. И отказаться неловко было.

–  А ты его умертви, затем подыми и двор охранять заставь, - подначил я Ваську.
–  Будет такой свинский охранный зомби. На страх врагам.

Тот, судя по всему, пропустил мое заявление мимо ушей, и мы распрощались.

ГЛАВА 5,

в которой герой со спутницей сначала отказываются от чая со становым приставом, а потом вынуждены отказаться от кофе в гостях у недоброй волшебницы

Следующим пунктом нашего путешествия вновь стал околоток. Намерен я был пообщаться не с кем-нибудь, а с самим господином становым приставом Степаном Битюговым. Маше посещать повторно околоток очень не хотелось, это было заметно сразу, но я на ее присутствии настоял. Мало ли что подтвердить придется? А Маша, как ни крути, свидетельница.