Похоть

Дьюки Кер

Из-за двери Лилиан доносились громкие голоса, отчего девушки в приемной тревожно переглядывались.

Это голос Честити.

«Нет».

Надавив на ручку, я раскрыл дверь. Сердце замерло, а мой мир накренился. Глаза Честити были красными, а покрывшиеся пятнами щеки – мокрыми от слез. Она держала в руке телефон, на котором проигрывалось видео. Ее чертова мачеха стояла рядом, прислонившись к своему столу и скрестив на груди руки, на губах Лилиан играла улыбка.

– Чес? – прохрипел я.

Ее

грудь поднялась и опала, выдавая разбитое сердце.

Поднявшись на ноги, она передала телефон Лилиан и прошла мимо меня.

Все кончено. Это я понял и без ее слов. На меня обрушилось чувство утраты, сбивая с ног наподобие приливной волны.

Я захлопнул дверь, ярость циркулировала по венам, как наркотик.

– Ты чертова сука, – рыкнул я.

Небрежно пожав плечами, эта шлюха усмехнулась.

– Она должна была знать, с кем связалась.

– Будто тебе не плевать, – выплюнул я.

– Она ведь моя падчерица. Конечно, мне есть до нее дело. Честити – радость и гордость моего мужа, – последнюю фразу Лилиан выдавила с явной ненавистью. – Никто не может сравниться с его сладкой Честити, хотя он и пытается найти девушек на эту роль, – выплеснула Лилиан свой яд. Ревность, ненависть, месть. – Он хочет, чтобы она оставалась невинна, так что это и моя забота.

– Ты об этом пожалеешь, – вернул я ей ее собственную угрозу. Лилиан сощурила свои глаза-бусинки и рассмеялась.

– Эта встреча окончена, – она указала на дверь. – Закрой за собой.

– Да пошла ты, сука, – рявкнул я и вылетел из кабинета, позволив двери со всего размаха впечататься в стену и отлететь от нее.

Я побежал, проверяя женские туалеты и каждый закоулок, куда могла бы забиться Честити, но так и не нашел ее. Толкнув одну из входных дверей, я побежал вниз по ступенькам и резко притормозил, когда на моем пути встала Мэгги.

– Где она? – спросил я. Мне нужно было только это, а не лекция.

– Я как раз собиралась спросить тебя. Она летела прочь, как летучая мышь из ада. Честити была... – она судорожно вздохнула. – Я никогда не видела ее такой расстроенной. Сломленной.

«Я сломил ее».

Забравшись в машину, я поехал к дому Честити и с облегчением увидел ее машину на подъездной дорожке, хоть и криво припаркованную. По крайней мере, Честити теперь дома и добралась благополучно.

Постучав в дверь, я так и не получил ответа, потому дернул ручку, но она оказалась заперта.

«Черт».

– Честити, – крикнул я, встав у нее под окном, голос дрожал от отчаяния.

Тишина.

После четвертой попытки ее вызвать, я все же увидел, как она подошла к окну и приподняла стекло.

– Зачем ты здесь? – хрипло спросила Честити, выглядя потерянной и побежденной. И это моя вина. Из-за меня она почувствовала всю эту боль.

– Я люблю тебя, – сказал я. Правда – все, что у меня было.

– Я была твоим заданием. Вызовом! – крикнула она.

– Это не так, – отозвался я.

– Ты попросил кого-то снять нас, а потом разослал видео. Ты послал его ей, Рэтт. Из всех людей, – всхлипнула Честити.

– Это был не я. Я не... Я бы никогда...

– Хватит врать. Тебя поймали. Игра закончена. Ты победил.

– Это не чертова игра. Пожалуйста, выслушай меня. Ты нужна мне.

Честити изучала меня несколько мгновений, а потом качнула головой, переведя взгляд куда-то дальше меня. Обернувшись, я увидел любопытную прохожую, остановившуюся с собакой нас послушать.

– Проваливай, любопытная сука, – рявкнул я, пытаясь найти хоть какой-то выход своему гневу. Она удивленно приоткрыла рот и быстро пошла прочь, таща за собой бедную собаку.

– Ты просто кусок дерьма, знаешь?

– Чес, впусти меня. Давай поговорим. Прошу тебя.

– Никакими словами ты не сможешь это исправить. Ты лишь позволял мне любить тебя, – на этих словах ее голос сорвался, и Честити прикрыла рот ладонью, словно останавливая тошноту. – Не звони мне больше. Когда увидишь в коридоре, притворись, что меня не существует. Потому что теперь так и есть.

Получить нож в сердце было бы не так больно. Я проиграл, и поражение сдавило легкие, мешая вдохнуть так необходимый воздух. Все кончено.

Любовь куда опаснее похоти. Я знал это, потому неохотно включался в игру, но потом стало слишком поздно поворачивать. Я пропал.

Вернувшись к машине, я схватил с заднего сидения бутылку и позволил жалости к себе взять верх.

Цена любви слишком велика. Слишком неподъемна. Я не смог ее вынести.

Алкоголь согрел кровь и подарил ложную надежду, а потом обрек на страдания, когда я снова и снова безуспешно пытался позвать Честити к двери. Прошли часы, прежде чем я снова отошел от ее дома и поплелся к машине.

Движения стали куда менее скоординированными. Она даже больше не подходила к окну. А когда я попытался взобраться по решетке, то поскользнулся и свалился в кусты. Даже почти уверен, что прямиком на кошачье дерьмо.

Я споткнулся и побежденно всплеснул руками. Все и правда кончено. Слезы жгли глаза, но сейчас мне было плевать, что я вел себя, как слабак. Это дерьмо больнее, чем я когда-либо представлял.

Снова облив горло «Джеком Дениелсом», я прошел мимо машины и поплелся дальше по дороге в парк, пока не нашел наше место.

Я вытащил телефон, но он вывалился из рук. При каждой попытке наклониться и поднять его я едва не падал. Самая худшая игра на свете. Наконец, умудрившись поднять телефон, я нашел в контактах Бога и позвонил ему.