Похождения авантюриста Гуго фон Хабенихта
Шрифт:
— Абсолютным доказательством подлинности происшедшего служил талер в моем кармане. Дьявольский крестный подарил его моему брату по крови, а тот отдал мне. Тут мне вспомнилось о беде, что ведьмы пророчили хозяину харчевни. В прошлый раз он не очень-то ласково встретил благородный мой порыв, и тем не менее я решил вновь попытать счастья в добром деле.
Снова поздней ночью повторил свой путь из торфяника к харчевне, где когда-то останавливался известный караван. По счастью, харчевня была открыта, праздновали свадьбу — хозяин женился
Этот с позволения сказать «жених» тут же меня приметил, не выказал ни малейшей радости, напротив, восхотел меня избить и выкинуть на улицу:
— Опять черт принес негодяя! Когда здесь проходил караван из Герцогенбуша, он поведал нам о разговоре кемпийских ведьм, и все исполнилось точно. Такого парня в дом пускать нельзя. Мало ли чего он теперь понаслышался! Расскажет, и снова беда случится. Попробуй только закаркать, ворон проклятый!
Похватали гости палки, стулья — чего под руку попадет — и пригрозили отдубасить меня до смерти, если я начну худое предсказывать.
— Успокойтесь, добрые люди, — молвил я хладнокровно. — Если б вы дружески меня встретили, я, может, и сказал бы кой-чего, что вам послушать полезно. А так лучше помолчу. Дайте кусок хлеба, сыра и кружку пива да покажите угол, где солому расстелить.
— А расплатиться есть чем? — спросил хозяин недоверчиво.
— Конечно, как же иначе, — я вытащил из поясного кармашка талер.
— А, часом, не фальшивый? — хозяин бросил монету на каменный стол. Монета зазвенела великолепно, дураку ясно — чистое серебро.
Рассвирепел я от злобного хозяйского недоверия:
— Послушайте! Я фальшивой монетой не промышляю.
— А я, что ли, промышляю, — заорал хозяин. — Забираю твой талер. Утром поеду в город, заодно отдам его на монетный двор проверить. А тебя в курятнике запру, чтоб не вздумал удрать.
Налетели на меня хозяйские дружки, потащили в курятник и дверь заперли. Место маловато — ни встать в полный рост, ни улечься. Кое-как уселся, мучимый голодом и жаждой еще с шабаша: злился более всего, что талер отдал. За добрые свои намерения снова неплохую палочную награду получил! Что ж, видать судьба такая.
На рассвете послышалась труба и конский топот. Выстрелы, брань, проклятия — дом окружили рейтары комтура из Бильзена. Двери распахнули, сорвали в один миг. Захваченные врасплох гости и не думали о защите, рейтары безжалостно убивали всех подряд — мужчин, женщин, стариков, детей. Я наблюдал из щелей курятника чудовищную резню — до сих пор мороз по спине пробегает, как вспомню.
Когда всех уничтожили, вздумалось одному рейтару проверить курятник. Разбил он дверь секирой и вытащил меня за волосы. Я попытался его убедить:
— Не убивай меня, приятель! Я бедный солдат вроде тебя. Меня ограбили в харчевне и сюда заперли. Я не хозяйский гость, случайно забрел.
— У тебя что, нет ни гроша? — нахмурился рейтар.
— Последний талер взяли, да еще кричали — фальшивый!
— А вот
Подошел второй солдат и сказал первому: не убивай, мол, его, парень крепкий, продадим французским вербовщикам за хорошую цену. Да и обыскать его надо, может, и еще деньги припрятал.
Я, конечно, божился, что ничего у меня нет.
Солдаты не поверили, обыскали снова и в поясе обнаружили распроклятый талер. Отколотили меня на совесть — не ври, не выкручивайся!
Подскочил третий, ту же песню запел. «Нет у меня денег, друг». — «А я говорю, есть. Снимай сапоги». — Как назло, в сапоге оказался талер, солдат монету забрал и влепил пару затрещин.
Очередному вымогателю я ответил примерно так: «Деньги, что-то есть, только не помню где, поищи сам, верней найдешь». Каждый солдат находил свой талер. И находил в самых немыслимых местах: в подкладке воротника, в шляпе, в галстуке, в заплате на колене, где-то в рукаве.
Но когда господа рейтары перед отъездом решили свалить деньги в общую кучу, началась крупная потасовка: денег не было, и каждый обвинял другого в краже.
В городе Тонгерне они продали меня за десять талеров французским вербовщикам. Французы первым делом отобрали мое платье, решив напялить на меня соответственный мундир. Рыскали в складках, подкладках — ничего не нашли. Порешили меж тем срезать длинные мои волосы, дабы стало ясно, что я наемный солдат. И вдруг из кудрей выскользнул талер. Сержант даже подпрыгнул от радости — негаданная чистая прибыль: «Теперь и выпить не грех!»
Вся компания тайных вербовщиков квартировала в предместье. Довольный сержант велел хозяину принести пива. Когда я облачился в мундир, сержант изволил взглянуть на меня:
— Ты, парень, тоже выпить хочешь? Ладно. Если тебя мучает жажда, выйди во двор, стань на страже, подними голову, открой рот — как раз и напьешься дождевой водичкой.
Что было делать? Вот и торчал на страже, пока они услаждались пивом. Только вдруг послышался шум, гомон. Хозяйка жаловалась: пока ходила туда-сюда, талер украли.
— Сознавайтесь, кто украл! — закричал сержант.
Каждый помалкивал. Приказал он всем молодцам лечь на скамью, подбодрил каждого ореховым прутом шестикратно, но талер, понятно, не появился. Затем набросились пятеро мушкетеров на своего командира и вернули долг. Пять помножить на шесть — тридцать. А талера нет и нет.
Отличная армия, великолепная дисциплина! Сначала сержант всыпал подчиненным, потом они ему. Служить здесь, надо думать, будет приятно.
На мне красовались широкие, с буфами, панталоны, принятые у французских мушкетеров. Сунул я руку в карман, и что же? Злополучный талер! Никому и в голову не пришло меня обыскать.