Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица (Книги 1,3,5,7,8)
Шрифт:
Журналисты заволновались.
– Следующий вопрос, - вежливо сказал Янаев.
– Смелее, смелее, товарищи.
В пятом ряду поднялась рука. Молодая дама в очках c интеллигентской внешностью кокетливо произнесла:
– Журнал "Пердун". Элла Потускневшая по кличке "Нюхач". Вопрос к товарищу, сидящему прямо от меня, слева от товарища Янаева и чуть-чуть левее от товарища Пуго.
– Вы ко мне?
– спросил мужчина лет сорока пяти, одетый в старую телогрейку.
– Да не к вам, вы плохо одеты, извините, -
– Вон, тот товарищ, похожий на колхозника.
– Я?
– удивился мужик c небритой физиономией и красным как огурец носом.
– Да. Вы-то мне и нужны, - сказала Элла Потускневшая. Наши читатели, да что скрывать, и я, ха-ха, интересуются, как вы попали в эту компанию и почему?..
– Товарищи, выведите эту стерву из зала, она над нами издевается!
Те же парни из охраны увели сопротивляющуюся журналистку. По приглашенным корреспондентам прошел ропот возмущения.
– Кто еще?
– поинтересовался спокойный Янаев.
Мужчина, сидящий в первом ряду, осторожно встал и дрожащим голосом проговорил:
– Еженедельник "Коммунист и компания". Ленинов Володькин. Вопрос к товарищу Лукьянову. Товарищ Лукьянов, вы обещали принести вашу рукопись стихов еще на той неделе! Главный редактор требует: или стихи, или одно из девятнадцати!
Лукьянов поморщился и взглянул на Янаева, тот кивнул.
– Я принесу, обязательно принесу. Задержка, товарищ, как вас там... ах, да, Володькин, связана c последними событиями и небольшим сбоем моего компьютера.
– Товарищи, задавайте вопросы по теме. По теме. Хватит придуряться в конце-то концов. Ведь идет трансляция, скороговоркой вещал Пуго.
– Праститэ, я плоха понимат по-русски. Газэта "Шолтай-болтай ин Рашен". Крыс Уотсон. Когда прэкратитса транслэйшн фо тиви, комрад Чайковский.
– Мы поняли вас, товарищ Крыса!
– ответил Янаев.
– В ближайшее время по всем каналам "Лебединое озеро" прекратит свое существование.
– Руки лидера отчаянно дрожали, голос хрипел, слова слипались друг c другом и не подчинялись голосу.
– На смену ему мы подготовили другую программу. Сейчас идет работа. По-моему, это что-то из произведений товарища Бетховена... Товарищи, вас же просят задавать вопросы по существу. Хватит играться! Мы же не дети в конце концов! Вот вы, товарищ... Нет... Да... Вы... У вас хороший костюм и интеллигентный вид.
– Спасибо! А костюмчик я недавно взял, ну, знаете... в туалете, у ГУМа, - пропел молодой человек c красным лицом. Газета "Рак легких". Явкин Табачкин де Космосов фон Мальборо. Вопрос к товарищу Пуго.
– Только по существу!
– испуганно попросил Пуго.
– По самому, что ни на есть!
– заверил его журналист. Скажите, товарищ, вот когда смело идут граждане по местам, а последний "Варяг" наступает, могут ли матросы в последнюю минуту наслаждаться трубкой ароматного норвежского табака?..
– Да они все - злыдни!
– взмолился Лукьянов.
– Дайте ему по роже!
– попросил Пуго стоящих за ним парней из охраны.
– Еще будут вопросы?
– спросил Янаев дрожащим голосом. Все молчали.
– Бардак! Но вы еще все за зло ответите!
Журналисты начали расходиться, товарищи гэкачеписты синхронно стучали по столу. А в Москве шел дождь. Указ нового президента не повлиял на погоду столицы. Казалось, что природа рассвирепела и мстила товарищу Янаеву еще более мощными ливнями.
Но Санта-Барбарийцы, измученные зноем и жаждой, не знали этого. Да и не могли знать. Иранцы решили заморить голодом этот стойкий народ. Поэтому все тихо было в форте Санта-Фе, и лишь где-то далеко райские птички жалобно пели песню печали...
ЭПИЛОГ
За окном кто-то шел и что-то яростно гудело, похожее на танк.
Товарищ Янаев отошел от окна и глупо произнес:
– Вот и сбылись мечты идиота! Теперь я президент.
Пуго, стучащий мизинцем по пуговице, ходил из угла в угол и что-то бормотал про себя. Похоже это была песня из репертуара "Высокой энергии", но порой казалось, что сонг похож на "Амурские волны".
– Что вы мечетесь, как старая тряпка, промывающая общественный сортир?
– лирик Лукьянов спокойно сидел в кресле и нежно поглаживал здоровенного персидского кота по кличке Арамис.
– А что еще мне делать? Мы уже два дня у власти, а в стране все равно бардак.
Крючков, сидящий в кресле бывшего президента, игрался перочинным ножичком. Услышав последнюю фразу, он встал и произнес, как на параде:
– Отставить ребячество! Мы еще наведем порядок. Главное - власть, и она у нас в кармане.
Янаев покосился на карман своего пиджака и подошел к окну. Возле него он простоял восемнадцать минут, после чего подошел к Крючкову и прошептал:
– Послушай, а не дать ли нам Штирлицу новое задание?
– Не думаю, - ответил дзержинец.
– Наши рубежи во Вселенной должны быть незыблемы. Фашизм там, дорогой мой президент, не пройдет! А Максим Максимович делает все для этого. И отрывать его от столь нужного нашему народу дела, по меньшей мере, вредительство.
– А я бы дал товарищу Тихонову новое задание! промямлил Пуго.
– Ты пока еще, друг, не академик Сахаров, чтоб я выслушивал твои замечания, - сказал Янаев и покосился на Лукьянова. Мохнатый кот мяукнул, зевнул и вперил взгляд в Крючкова.
А за окном кто-то шел и что-то яростно гудело, похожее на танк.
* Книга восьмая. ГУБЕРНАТОР ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВОГО ШТАТА *
ПРОЛОГ
За окном бесплатно раздавали "Сникерс" и слушали оркестр Растроповича.
Борис Николаевич бесшумно отошел от окна и опустился в высокое кресло, на спинке которого был выгравирован герб Российской империи.