Похоже, он доигрался. Том третий

Новиков Николай Васильевич

– Так, налево или направо, – вытягиваю губы и вспоминаю маршрут, – Вроде направо.

Наобум тыкаю пальцем и обхожу офис по правой стороне.

– О, угадал.

Небольшое здание со спуском под землю и впрямь располагалось по правую сторону от глав. офиса.

Поблизости бродило множество девушек, и одна даже выделялась из общего потока сиянием белоснежной одежды, однако это всё ещё не Фиалочка.

– Что-ж, чуда не случилось, – вздохнул я и направился в ближайший переулок.

Я с чего-то решил,

что Вайолет устроит сцену из азиатских книжек и придёт за полчаса до встречи. Она будет терпеливо ждать, а когда наконец я подойду, девушка скажет: "Ой, да я только сейчас подошла", хотя стоит там уже как десять минут. Мы бы посмеялись, посмущались и потопали по планам. Но всё что произошло – на меня засмотрелась та самая девушка в белоснежном. Я бы конечно и рад, но сегодняшнее сердечко уже занято другой красоточкой.

Я заворачиваю за первый угол и встречаю довольно приличный пустующий дворик. Вокруг ни души, а всё что я на тот момент слышал – лишь машины за домами да тихий плач за углом.

Да, какого-то чёрта я слышал плач.

"Боже, ну что в этот раз?!", – развернулся я обратно, – "Нет, хватит проблем. Я пришёл отдыхать, а не проблемы чужие решать. Хватит этого дерьма!"

Я пошёл обратно.

Остановился у магистрали.

И через минуту уже стоял около плачущей девочки лет десяти.

– Чего ревёшь? – склоняюсь я над ней.

Плакса была разодета в сандалики с грязным платьицем и сидела за углом ближайшего дома.

– Я не реву, – ревела она.

"Эх, твою мать, ну на что ты подписываешься, идиот?! Оставь её!"

– А мне кажется ревёшь. Ого, а вот это что?! – восклицаю я и указываю пальцем на землю рядом с ребёнком.

Девочка убирает руки от зарёванного лица и большими карими глазами смотрит в указываемую точку.

– Оп, а это что? – тыкаю в красный от плача нос, – Вон какой мокрый, как у котёнка. Плачешь же.

Ребёнок морщится от касания и переводит на меня взгляд покрасневших глаз, явно не понимая причину моего существования.

Однако, реветь она перестала.

– А раз уж мы выяснили кто тут великая обманщица, то в извинение приму рассказ, почему эта обманщица решила поплакать средь бела дня, – сажусь рядом и облокачиваюсь о стену дома.

– Какая разница, – пробубнила она и обхватила ноги.

Шмыг.

– Ну, если её нет, то спрашивать бы я и не стал, верно?

Девочка шмыгнула и вновь перевела на меня взгляд.

– Да ладно тебе, выговариваться надо. Кто знает, может я твой ангел хранитель, и пришёл решать все проблемы? Вон, смотри какой белобрысый, – указал на голову, – У нас только таких и берут, ага.

– У ангелов крылья, – пробубнила она, – И очки они не носят.

– Я модный ангел. А крылья в химчистке.

Она нахмурилась.

– Видела какая пыль от дорог! – махнул рукой в сторону магистрали, – У-у-у, все пёрышки

посерели! Так что верь, я точно ангел.

– Странный ангел, – отвернулась она.

– Ну извините, какой есть. У нас ангельский штаб загружен, а я, как сотрудник месяца, вообще в две смены работаю. Так что, тебе ещё повезло, угум, – киваю я, – Расскажи в чём проблема, и, думаю, вместе мы её решим.

Попытка достучаться до нейромодуля в третий раз не увенчалась успехом – у девочки его нет.

– Идти некуда, – пробубнил ребёнок и спрятал лицо между колен.

– А?

– Мне идти больше некуда! – сказала она дрожащим голосом и вновь всхлипнула.

– Ну-ну, – я похлопывал её по спине в попытке предотвратить новый плач, – Как это некуда? Вон налево дорога, вон направо. Ого, даже прямо на стене есть эскалатор вверх!

Девочка подняла голову и посмотрела на здание перед собой.

– Оп, – вновь тыкаю в нос, – Никаких слёз в мою смену. Ты знала, что если красивые девочки часто плачут, они превращаются в лягушек?

– Не превращаются, – пробубнила она, – Такого не бывает.

– Ну как это? Вот, одна уже начала, – киваю в её сторону.

– К-как? – округлила плакса глаза.

– Ну вот так. Начальник сверху, – указываю пальцем в небо, – Говорит, что если ты продолжишь плакать, превратишься в зелёную лягушку с бородавками.

– Это жабы, – она отвернулась, – Дурак твой начальник.

– Он только приступил, не серчай на него. Ну в жабу так в жабу, всё равно приятного мало. Поэтому, если красивая девочка не хочет превратиться в зелёную попрыгуху, ей стоит утереть слёзы и отправить их под домашний арест. Иначе… ну, сама понимаешь… ква.

– Не хочу ква.

– Поэтому успокойся и расскажи поподробнее, что случилось. Почему тебе некуда идти?

– Мне некуда возвращаться. У меня нет дома.

– Ну прям совсем?

Я уже понимал, что эта девочка из себя представляет, а потому вопросы о родителях задавать нет смысла – только усугублю ситуацию.

– Я из детдома, – бубнил ребёнок, – Детский дом – тупое название. Это не дом.

– А как он далеко?

– Очень. В самом конце города.

"Район третьего круга, значит. И впрямь убогая участь, уродиться в детдоме беднейшего района"

– Ну, тебе в любом случае есть куда возвращаться. Там конечно отвратно, но уж лучше, чем на улице спать, верно?

– Да откуда вам знать? Вы сами вон, живёте в центре и проблем, наверное, не знаете. Вкусно кушаете и развлекаетесь, наверное, да? Вам повезло, вы то богатыми роди…

"Прекрасно знаю…"

Вечный голод, каждодневные переживания за жизнь и полная безысходность – я прекрасно знаю, какого жить в детдоме. Будущее для тебя под запретом, ведь ни прав, ни возможностей у тебя нет и не будет – извечное клеймо отброса нашей страны.