Поиграем?
Шрифт:
— Какими банками?
— Ну маски там всякие, масла, крема. Даже Стас уже злится, что она по всей квартире все это раскидала.
— Ясно.
Мама хоть и красивая, но надо быть объективной — не молодеет. Сколько еще продержится Стас? Пару тройку лет и найдет себе другую дуру непременно с дочерью. Перевожу взгляд на Таю. А может не пару лет. Зачем кого-то искать, если перед тобой растет девочка. Сколько мне было, когда на меня начали обращать внимания мамины мужики? Десять. Столько же, сколько и Таське сейчас. И пусть мне было
Наверное, сейчас она выглядит даже старше, чем я в свои тринадцать, ибо я специально ела так, чтобы нигде и ничего не росло. Плоскодонка, проще говоря, но смазливое лицо все же, как ни крути, было не убрать. Это только для меня Тая маленькая, а что творится у этих мразей в голове? Пусть сейчас их нет в жизни мамы, но есть же Стас. Да, с виду очень даже приличный мужчина, но все же такая же мразь, как и все остальные. А может, и хуже. Потому что умнее. Что ему мешает прийти вот однажды ночью к Тае в комнату, когда мама уйдет в ночную смену?
— Тась, а Стас к тебе… — замолкаю. Что сказать? Пристает? Трогает? Тая бы мне о таком сказала. Ведь сказала бы?
— Что?
— Нормально к тебе относится? В смысле не ругает?
— Нормально.
— Ясно, — что ничего не ясно. Вновь перевожу взгляд на сестру. Может, у меня паранойя, но… — А ты не хочешь подстричься? — перебираю в руках ее волосы.
— Как?
— Коротко. Это сейчас модно.
— Ну уж нет, я как ты под мальчика стричься не буду. Фу. И ты не вздумай, наконец-то такую красоту отрастила.
Сказала бы я про красоту и прочее, если бы не затрезвонил мобильник. Номер незнакомый. Отвечать не хочется, но все же встаю с дивана и выхожу из комнаты.
— Але.
— Не разбудил? — спокойствие. Только спокойствие.
— Что вам надо?
— В принципе у меня все есть. Ну разве, что только одного нет. Угадаешь, чего бы мне хотелось?
— Ну, разве что… получить в морду для разнообразия?
— Не угадала, — усмехается. — Не думал, что ты такая забавная. Ладно, все равно не угадаешь. Какой у тебя размер ноги?
— Вы звоните мне в такой час, чтобы узнать размер моей ноги?
— Не совсем, но и для этого тоже.
— Сороковой, — не задумываясь, бросаю я.
— А одежды?
— Пятидесятый.
— Как интересно, обычно женщины все преуменьшают, а ты преувеличиваешь. Это, чтобы заинтересовать собеседника своей неординарностью?
— Это, чтобы собеседник понимал, что через некоторое время я стану необъятных размеров, а отекшие от жира ступни влезут разве что в сороковой. Так понятно, Алексей Викторович?
— А через какое примерно время ты будешь издавать вздохи ожирения?
— Уже на пути к этому после палки колбасы, сковородки жареной картошки и трех эклеров.
— Да, многовато. Ты подумала о моем предложении?
— У вас с памятью плохо? Я вам все уже сказала.
— Да, память уже не та, что в двадцать.
— Шалфей повышает уровень ацетилхолина, который играет ключевую роль в развитии памяти. Хотите подарю?
— Ты чего такая умная, Жень? Я прям начинаю комплексовать.
— До свидания.
— Стоять. Так что с моим предложением? — совершенно другим тоном интересуется Зорин. Вот он скорее всего настоящий.
— Вынуждена отказаться, — как можно спокойнее произношу я.
— Почему?
— Между нами нет искры, — ляпнула первое, что пришло на ум. — До свидания.
Быстро кладу трубку и перевожу взгляд на стоящую рядом Таю.
— Ты давно здесь стоишь?
— Ну так, капельку. Это ты для него ноги брила?
— Чего ты чушь несешь?
— Ничо я не несу. Я деньги накопила. Давай купим тебе какой-нибудь плащик или куртку модную, типа кожаной, а то твоя уродская какая-то. Она тебя не красит.
— С ума не сходи. На себя потрать.
— А мне не нужно. Мне Стас платье красивое на восьмое марта подарил, а у тебя нет ничего. Ты ж такая красивая, — тянет руку к моим волосам. — Давай тебе тоже прикупим платьишко?
— Нет, — резко произношу я, одергивая руку Таи. — Иди спать.
— Ну, Жень.
— Спать, я сказала.
Провожаю взглядом нахмуренную Таю и с какой-то неконтролируемой злостью открываю ящик. Беру первые попавшиеся ножницы и иду в ванную. Собираю волосы вместе и подношу к ним ножницы. Какая-то часть меня вопит — срезай, но есть еще и другая — рассудительная половинка меня. Есть же и хорошие мужчины. Точно есть. Может быть, Миша и есть тот самый. Зачем снова думать о плохом?
Кладу ножницы обратно и вновь возвращаюсь на кухню. Открываю холодильник и достаю все то нетронутое, что принесла Тая. С остервенением набрасываюсь на колбасу, сыр и заедаю все белым еще свежим хлебом. Ем как самая настоящая свинья и смеюсь от абсурдности ситуации. Парадокс какой-то, раньше не ела, чтобы выглядеть как плоский мальчик, дабы мамины ухажеры не обращали на меня внимания, а сейчас обжираюсь, чтобы мужики вокруг аналогично не обращали внимания только уже из-за полноты. Идиотизм какой-то. У меня определенно проблемы с головой…
Я была уверена, что просто так это все не закончится. И Зорин обязательно отыграется. Много ли надо, чтобы кого-то завалить на зачете или унизить? Запросто, причем не прилагая никаких усилий. Однако, я была крайне удивлена, когда ни на занятии, ни после него он не обратил на меня никакого внимания. Более того, я была одной из трех человек, которым он поставил пять баллов за работу с пациентом. Никаких придирок или косых взглядов в мою сторону, и даже в опросе я снова не участвовала. Скорее всего у меня очередной приступ паранойи, но подвоха я все равно жду.