Пока Боги Воюют
Шрифт:
* * *
Дома нарезал мясо на большие куски и посолил. Малышня запыхтела, почуяв запах мяса.
— Гляди-ка. У самих еще глаза не открылись, а инстинкт подсказывает, что еда рядом.
И протянул руку с куском мяса в их направлении. Малышня корябала пол когтями, но упорно ползла на запах, а уж когда доползли, то с глухим урчанием и мертвой хваткой вцепились в мясо. Ничего себе, и не отдерешь их теперь.
— Эй, обжоры, вы сейчас лопните- я с трудом забрал кусок у второго щенка. Его
— Ну что ты, малыш? Посмотри на свой живот, лопнешь- а сам чесал его по лысому пузику.
— Дам я тебе еще мясо, только позже, а сейчас спать.
Положил сопящую малышню на кровати, а сам приступил к приготовлению еды. Развел огонь и стал нанизывать мясо на меч, когда ощутил на себе взгляд. Повернул голову.
Мамаша лежала и смотрела на меня.
Я замер. Зрачок серебристого цвета с черной продольной линией. Необычно и красиво.
— Очнулась?
Её взгляд был затуманенным от боли, и настороженным.
Я, не делая резких движений, продолжил заниматься приготовлением еды.
Она подняла голову, обвела взглядом комнату и снова посмотрела на меня внимательным взглядом. Затем её глаза широко открылись, словно она что-то вспомнила и попыталась встать.
— Тише, тише. Твои малыши живы.
И аккуратно поднес спящих карапузов к её морде. Она шумно выдохнула и принялась облизывать их.
— Вставать не пытайся. Лапы переломаны, так что ходить пока не сможешь. Что там с боком тоже не знаю.
Все бы ничего. Но есть одна проблема- я говорил тихим спокойным голосом, переворачивая мясо на огне.
— Эту гору не зря называют Проклятой. Здесь обитает энергия, вызывающие дикие страхи. Справишься?
Её ноздри широко раздулись.
— Есть наверно хочешь- я отрезал сырого мяса и положил перед ней- Ешь. Тебе сил набираться и детей растить.
Немного подумав, она смахнула кусок себе в рот.
— Вот и хорошо. И я поужинаю- я снял дымящееся мясо с меча и приступил к еде.
Один кусок снова положил перед мамашей. На запах закопошилась малышня.
— Ей, не борзейте, это мамкино. Вы уже наелись- забрал их и положил на кровать.
Их мать настороженно наблюдала за мной.
— Не волнуйся. С кровати не свалятся, а тебе нужно поесть и отдохнуть. Давай бок посмотрю- и присел рядом.
Рана, благодаря мази, была подсохшая и чистая. Только очень медленно заживала. Края только-только начали закрываться тонкой красной пленкой. Наверно здесь уже шерсти не будет.
Мамаша попыталась встать.
— Ты чего? Тебе нельзя- я попытался уложить её на место.
Она глухо рыкнула и неуклюже встала, смотря на передние лапы. Её покачивало от слабости и едва попыталась сделать первый шаг, свалилась как подкошенная, глухо зарычав.
Глядя на ее попытки встать, я пытался понять, что же движет ею, не смотря на такие раны, пока в голове не мелькнула догадка.
— А-а-а. Тебе в туалет наверно надо? Не здесь ведь в самом деле, нужду справлять. Давай так. Встань еще раз.
Я подошел к ней спиной и встал возле головы.
— Давай сюда лапы. Давай говорю! Я буду твоими лапами- и немного присел.
И что уже тут скрывать, поворачиваясь к ней спиной, мое сердце стучало как бешеное. Все таки дикое животное и не важно, что я считаю её своим ночным «другом» — возможно она считает совершенно по- другому. Но я, успокаивая свои мысли, выдохнул, взял себя в руки и продолжил задуманное.
Я постучал рукой по плечу.
— Лапы сюда давай.
И после некоторой заминки, наконец действительно почувствовал тяжесть её лапы.
— Молодец, а теперь вторую. Ага, вот так. Теперь встаем.
Я медленно встал, давая возможность животному подстроится под мои движения.
— А теперь пошли потихоньку- и сделал шаг вперед.
Она передвинула задние лапы и мы медленно, но уверенно двинулись к выходу.
— Мне знаешь ли, такой способ передвижения тоже в новинку. Но новое время диктует новые правила- пыхтел я.
Она навалилась на меня всем телом, стараясь приспособиться к моему шагу. Тяжелая, зараза.
Мы вышли на улицу и я остановился.
— Дальше наверно сама справишься? — и присел, отпуская лапы.
— Я отвернусь. Как свои дела сделаешь, фыркни- поднял голову к небу и стал насвистывать.
Звуков не было очень долго и я повернулся. Она стояла, привалившись к дереву с крепко зажмуренными глазами, а возле неё плавали тени.
Я подскочил к ней:
— Ничего, ничего. Я предупреждал. Давай-ка домой.
И мы тем же способом добрались до дома.
— Сегодня спишь на шкуре, а завтра я её заберу- и осторожно присел на одно колено.
Она легла на место, тяжело дыша.
— Вот и хорошо. А теперь постарайся уснуть.
Но сон прервался рычанием моей гостьи. Она пыталась встать- доски валялись на полу вместе с порванной тканью. Вот балда!
Она опустила голову, скалясь кому-то невидимому, затем громко зарычала и метнулась к двери, пытаясь убежать. Всей массой тела навалилась на передние лапы, послышался тихий треск и она рухнула, как подкошенная.
Я метнулся к ней, пытаясь хоть как-то смягчить падение, но она уже лежала бездыханная, а раненый бок снова кровоточил. Осмотр передних лап не порадовал- сломанные кости торчали, порвав шкуру.