Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь
Шрифт:
Информация для немедиков – участников событий
1. Прежде всего нужно переписать все номера и марки машин, затем – адреса, телефоны и имена очевидцев, потому что потом их будет сложно найти.
2. Сообщить о происшествии по единому номеру вызова экстренных служб – 112 [33] – или по телефонам 103, 003, 02, 01 [34] .
3. Организовать сортировку пострадавших по принципу «живые-мертвые», а живых разделить на легких, тяжелых и крайне
4. Видимые кровотечения необходимо остановить подручными средствами, для чего нужно организовать проезжающих мимо водителей и использовать содержимое их аптечек, а также ремни, веревки, гибкие провода.
5. Фиксировать время наложения артериальных жгутов прямо на теле пострадавших шариковой ручкой или маркером (несмываемым).
6. Дождавшись приезда первого адекватного [35] сотрудника полиции, скорой помощи или МЧС, передать все собранные данные о происшествии.
7. Если позволяют и, тем более, того требуют обстоятельства, продолжать оказание помощи пострадавшим под руководством медика-специалиста.
33
Единый телефон службы спасения работает везде, где есть сотовая сеть, и даже в телефонах без SIM-карты.
34
Все экстренные службы связаны между собой.
35
Нередко бывает, что полицейские сами впадают в ступор. Хорошо умеют ориентироваться в экстремальной обстановке сотрудники МЧС.
Сахарная атака
История шестая, в которой Таня встречается с диабетической атакой, а Ерофеев показывает, как моча превращается в сироп.
Ерофеев закинул карточку в окошко диспетчерской, доложился:
– Тринадцатая дома! – и тут же потребовал: – Мы хотим есть!
– Кто это мы? – спросили из окошка диспетчерской.
– Мы – это я, водитель и стажер, – объяснил Ерофеев. – Уже все сроки вышли, четвертый час. Давай обед!
– В городе или на подстанции?
– На подстанции, – ответил Саша, удаляясь в сторону кухни.
Пока он шел по коридору, селектор разнес: «Тринадцатая, пятнадцать двадцать – обед!»
На кухне у плиты суетилась Таня, а за столами расположилась бригада интенсивной терапии (реанимации), сокращенно – БИТ. Их так и называли – «БИТы», или ласково – «БИТочки».
БИТы сыто смотрели на голодную тринадцатую бригаду. Ерофеев выложил на раскаленную сковородку молодую отварную картошечку, пару котлет, приличный кус сливочного масла. Таня сюда же подсунула куриную ножку и высыпала горсточку отварной цветной капусты. Ерофеев, критично оценив ее рацион, заметил:
– Фигуру блюдешь?
– Блюду, – ответила Таня.
– Это хорошо, – задумчиво резюмировал фельдшер. И, выглянув в столовую из кухни, спросил БИТов: – Ну что, много сегодня оживили?
Доктору-реаниматологу было лень отвечать на подначку, он махнул рукой и ответил:
– Сегодня тихо. Но я слышал, ты отличился?
– Да уж, пришлось постараться.
– Что там было?
– Массовое ДТП, о нем в «Новостях» сообщали.
– А еще Саша дядьку с остановкой сердца оживил, – сказала Таня из кухни. – Не сегодня. На прошлой неделе.
– Кому сдали? – ревниво спросил реаниматолог.
– Пирогову, от соседей, – ответил Ерофеев, не останавливая поглощения пищи.
– Вот халявщики, – всплеснул руками доктор БИТ, – везет людям! А где ж мы-то были?
– Бронхостатус мы тогда купировали, – откликнулся фельдшер БИТ. – Помнишь? Тоже небось не ноздрями мух давили… Я встречался с Пироговым, он рассказывал. Везунчик ты, Саша! Пирогов просил тебе передать: «По пути в КР [36] тот больной еще раз останавливался [37] . Били триста джоулей. На пленке нарисовался переднебоковой трансмуральный инфаркт». Хао! Я передал! Доктор, вы свидетель.
36
Кардиореанимация.
37
Имеется в виду остановка сердца.
БИТы посмеялись. Им можно. То сидят полдня, то уезжают на полдня.
Ерофеев кивнул, приняв сообщение. Купировать бронхостатус (или, правильнее, тяжелое осложнение бронхиальной астмы – астматический статус, когда спазм бронхов не удается снять практически никакими обычными препаратами-бронхолитиками) – это тоже очень серьезно. Не менее серьезно, чем реанимировать человека в состоянии клинической смерти.
В столовую вошла, неся две тарелки с едой, Таня. Доктор БИТ оживился.
– Э! Да ты не один! И где таких красавиц выдают? – Он уже забыл, как уел его Ерофеев в первый день знакомства со стажеркой. – Вот это кто чирикал из кухни?!
Таня покраснела. Но руки были заняты, и она только и смогла что фыркнуть вверх, чтоб сдуть со лба мешающую прядь волос.
– Там больше нет, – отрезал Ерофеев. – Лучших девушек – на лучшие бригады!
– Саша, а где вилки взять?
– Нет! А голос! – Доктор БИТ восхищенно причмокнул губками. – Не говорит – поет! «Саша, а где вилки взять?»
Из селектора донеслось:
– Восьмая бригада, вызов! БИТ, у вас вызов!
Таня растерялась и стояла возле стола вся пунцовая. Ерофеев вступился за нее:
– Ну, что сидите?! Не слышали – у вас вызов! Проваливайте, не смущайте девушку. Вас ждут великие дела!
Доктор БИТ, проходя мимо Тани, сказал:
– Ничего, ничего… Нынче краснеть не всем дано… Это редкое качество.
– Редкое, редкое… Мы ширпотреба не держим… – провожал БИТов из столовой Ерофеев. – Езжайте, не портите людям аппетит!
– Хороший аппетит комплиментом не испортишь, – уже выходя, резюмировал фельдшер БИТ.
Ерофеев положил на стол две алюминиевые вилки с кривыми зубьями, стащенные когда-то давно, может быть, еще при СССР, в какой-то столовой, возможно, даже в той же злополучной «Ласточке»… На отдельной тарелочке нарезал перочинным ножом два малосольных огурца.
– Садись, ешь! Осталось пятнадцать минут!
Таня ела осторожно, медленно, казалось заставляя себя прожевывать и глотать…
– Ну что ты? – заметил ее состояние Саша.
– Ничего.
Таня смотрела в тарелку. Она терпеть не могла, когда ей уделяли слишком много внимания или как-то обсуждали ее внешность.
– Не обращай внимания… – Ерофеев остановился, чтоб не сморозить глупость типа «Врут они все!».
– Я не обращаю.
– Ну и правильно. В конце концов, – его вдруг понесло, – на правду не обижаются.
Таня не удержалась и хихикнула в тарелку.
Ерофеев успокоился.
– Ну и правильно. Хотя я не понял, а чего я смешного сказал?
– Да нет, ничего, – Таня улыбнулась, – это я не над твоими словами. – А про себя подумала: «А кто-то говорит, что я – страшная сестра!»
Ерофеев решил замять тему.
Они поели – уложились тютелька в тютельку – и ждали, пока остынет чай. Саша катал в ладонях горячую кружку, переливал ее содержимое из горячей чашки в холодную, потом поставил кружку в ковш с холодной водой.