Пока еще не домашние
Шрифт:
доминантный X доминантный = «дикая» окраска
доминантный X рецессивный = «дикая» окраска
рецессивный X рецессивный = цветовая вариация.
Отсюда становится ясным, что наследственная основа цветовых вариаций может сохраняться в дикой популяции в варианте «доминантный X рецессивный», никак не проявляясь внешне. Только в весьма редких случаях, когда животное получит соответствующий рецессивный ген от отца и матери, у него может проявиться нетипичный окрас.
В природе отклонение от основного окраса чаще всего устраняется естественным отбором. Так, не подпустят к себе осторожные дикие гуси далеко заметную на зеленом летнем фоне лисицу, например, платиновой окраски. Такая лисица скорее будет обречена на голод и иметь куда меньше шансов оставить потомство в суровых условиях лесной жизни. Таким образом, в популяциях диких зверей все время ведется отбор на некую норму, «выпалывающий» отклонения и стабилизирующий признак в форме, наиболее пригодной для жизни в дикой природе. Такой отбор известный советский зоолог академик И. И. Шмальгаузен и назвал стабилизирующим.
На фермах его действие прекращается, и в группах животных «запрещенные» в дикой природе признаки могут проявить себя в полной мере.
В звероводстве внимательно следят в первую очередь за отклонениями в окраске. Новая цветовая форма сразу же становится объектом племенной работы. Создается группа животных, у которых оба гена, контролирующие соответствующую окраску, рецессивны. Доминантный ген дикой окраски должен быть полностью удален из наследственной программы животных этой группы.
Сравнительно недолгий, но насыщенный успехами опыт клеточного звероводства дает нечто вроде образцов, как нужно действовать при одомашнивании какого-нибудь дикого животного, если это вдруг потребуется. Ведь многие направления этого вида животноводства созданы или еще находятся в процессе создания при жизни всего одного поколения людей.
САМЫЙ ЦЕННЫЙ МЕХ
Обладатель одного из самых дорогих в мире мехов - калан, так же как соболь, куница, норка и выдра, принадлежит к славному семейству куньих. Но этот зверь настолько необычен по своему образу жизни и перспективам одомашнивания, что ему посвящается отдельная глава.
Когда в XVII столетии землепроходцы достигли северных берегов Тихого океана, их многотрудный подвиг был вознагражден открытием нового, ранее не известного зверя. За образ жизни и ценный мех промышленники назвали животное морским (камчатским) бобром, или морской выдрой. Последнее зоологически правильнее, потому что наш герой - близкий родственник хищной выдре и отстоит очень далеко от грызуна-бобра. В наше время за зверем закрепилось звучное название ко-ряцкого происхождения - калан.
Многие годы калан был главным богатством Камчатки, Командорских и Алеутских островов, а также Тихоокеанского побережья Северной Америки от Аляски до Калифорнии. По этой причине Берингово море на картах долго именовалось Бобровым морем. Собственно, ради шкур калана были организованы промысловые экспедиции и компании, действовавшие на огромнейшем, особенно для того времени, расстоянии от столиц. А ставшие тогда, по общему признанию, самым ценным мехом меха каланов ложились на плечи состоятельных людей Лондона и Шанхая, Петербурга и Парижа. Помните пушкинские строки из «Евгения Онегина»:
Морозной пылью серебрится Его бобровый воротник.Это, наверно, о мехе морского бобра - калана, который в те годы безраздельно царствовал на пушных рынках.
Бесконтрольное, ничем и никем не ограниченное истребление калана привело к тому, что его поселения уже с середины XVIII века стали сокращаться. Об угрозе полного истребления калана предупреждал знаменитый русский мореплаватель И. Ф. Крузенштерн. К началу нашего века калан исчез на большей части своего ареала. Лишь кое-где на труднодоступных берегах сохранились отдельные разрозненные его поселения. На южной Камчатке оставалось не более 250 особей, а на Командорских островах - меньше сотни. Считавшийся полностью уничтоженным калифорнийский подвид калана неожиданно был обнаружен в 1938 году у скалистых берегов в виде стада численностью всего около 50 голов.
С 1924 года калан в нашей стране - заповедное животное, тщательно охраняемое и изучаемое. Результаты охраны не замедлили сказаться - уже к 1930 году командорское стадо увеличилось в 4-5 раз, достигнув 500 особей.
В 1955 году я принимал участие в экспедиции на Курильские острова, возглавляемой специалистом по морским млекопитающим С. К. Клумовым. У скалистых берегов острова Уруп мы насчитали примерно полтысячи каланов. Последующие регулярные наблюдения зоологов отмечают очень высокий ежегодный прирост стада - до 10 процентов. Непрерывно растет численность азиатского калана на Камчатке. В 1983 году на восточном побережье этого полуострова от мыса Лопатка до Кроноцкого мыса отмечено 3600 зверей. С 1952 года поголовье морского бобра в наших водах увеличилось более чем в 25 раз.
Калан - зверь довольно крупный. Масса его достигает 40 килограммов, длина - 145 сантиметров. На округлой, с маленькими ушами морде растут длинные жесткие усы-выбриссы. Тело длинное, вальковатое со сравнительно коротким для представителя семейства куньих хвостом. Задние лапы уплощены в виде весел, в качестве которых они и используются. Передние округлые лапы с голыми подушечками, на которых видны пальцевые бороздки. Ими животное прекрасно действует во время добычи пищи и при кормежке, а также для ухода за мехом - своим или детей.
Шкура калана кажется великоватой, как бы на вырост сшитой. «Излишки» ее образуют глубокие складки, особенно выраженные на груди и животе. Когда калан плавает на спине, складки образуют как бы стенки корытца, в которое можно положить пойманную на дне добычу или использовать его как люльку для своего детеныша-каланенка.
У всех морских млекопитающих, даже у богато-опушенных котиков, сильно развит подкожный слой жира - защита от охлаждения в воде. А вот у калана этого слоя жира практически нет. И вся его надежда на густой, плотный, водоотталкивающий мех. Тот самый, который, спасая калана от охлаждения, долгие годы был причиной преследования и истребления этого животного человеком.
Места обитания каланов очень своеобразны. У скалистых, изрезанных берегов северной части Тихого океана часто образуются густые заросли бурых водорослей: ламинарии, алярии, нереоцистиса. На дне водоросли прочно прикрепляются к скалам похожими на узловатые корни ризоидами, а их широкие, в ладонь и шире слоевища свободно колышутся по течению в толще воды, достигая ее поверхности. Переплетения лент водорослей иногда могут быть очень плотными. Однажды на Курилах я наблюдал, как преследуемый каким-то хищником крупный минтай выбросился из воды и упал на такое переплетение темно-бурых лент и долго ошалело прыгал на этом своеобразном батуте.
Такие заросли водорослей прекрасно гасят волну. Даже в шторм здесь вместо пенных барашков идет плавная зыбь. Непосредственно этими водорослями или продуктом их разложения - детритом -питается множество беспозвоночных. Частые гости здесь рыбы: корма им здесь хватает. В этом сообществе и живут каланы. В зарослях водорослей, куда не рискуют заходить акулы и хищные киты-касатки, каланы проводят большую часть своей жизни. Здесь же они находят в изобилии излюбленную пищу - морских ежей, двустворчатых моллюсков, крабов и рыбу.