Пока еще жив
Шрифт:
Он оставил устное сообщение с пожеланием удачи и представил, как чувствует сейчас себя Гленн. Сидит в зеленой комнате с Беллой и другими приглашенными, в горле пересохло, нервничает. Именно так чувствовал себя он сам, впервые оказавшись перед камерой в прямом эфире. По-другому, наверное, и быть не может — тебе дается шанс, профукать который нельзя, и ты не ощущаешь на себе давящее бремя ответственности.
Грейс набрал номер Клио, и первым, что услышал, когда она сняла трубку, был заливистый собачий лай.
— Привет, милый! — бодро отозвалась Клио и, повысив голос,
— Из-за чего это он так разошелся?
— В телевизоре кто-то позвонил в дверь.
Он с облегчением улыбнулся.
— Как ты себя чувствуешь?
Через дорогу двое курильщиков вернулись в паб.
— Устала, но уже намного лучше. Пузырь сегодня разыгрался. Обращается со мной как с футбольным мячом.
— Бедняжка.
— Когда думаешь вернуться?
— Не знаю.
— Ты поужинал?
— Съел высохший «киткэт».
— Рой! — укоризненно вздохнула Клио. — Питаться надо как следует.
— Там, где я сейчас нахожусь, выбирать особенно не приходится.
— А где ты?
— Объясню позже.
— Я скоро ложусь. Ты получил мое сообщение насчет продуктов?
— Сообщение?
— Оставила тебе сообщение, не могла дозвониться. Спрашивала, чем собираешься поужинать.
— Не видел никакого сообщения. И не слышал. — Странно, подумал он. Может, она набрала не тот номер? Вряд ли.
— Тебе оставить что-нибудь в холодильнике? У меня есть чудная лазанья.
— Отлично. Спасибо.
— А еще я приготовила салат и хочу, чтобы ты его съел, ладно?
— Обещаю. Послушай, сегодня в «Криминальном дозоре» будет Гленн.
— Знаю, ты уже говорил. Я его записываю — для тебя.
Он уже собрался спросить насчет ее сообщения, когда дверь паба открылась и на улицу, под дождь, слегка покачиваясь, вышел кто-то. Несмотря на сумрак, Грейс узнал его сразу и поспешил закончить разговор.
Эмис Смолбоун, вырядившийся в короткое коричневое пальто с бархатным воротником, раскрыл зонтик и, надменно задрав голову, не вполне уверенным шагом двинулся в направлении Грейса. У края тротуара он, однако, остановился и огляделся, словно высматривая такси.
Неужели один? Грейс не сразу поверил в такую удачу, но долго раздумывать не стал. Выйдя из машины, он быстро и решительно направился к Смолбоуну, успев, однако, отметить, что на улице никого нет. Хорошо.
Маленький, но пропорционально сложенный, как некая уменьшенная, выращенная в особых условиях, наподобие деревца бонсай, копия настоящего, здоровенного бандита, чистенький и опрятный, Смолбоун напоминал аккуратно перевязанный подарочный пакетик. Голос, пронзительный и резкий, идеально сочетался с внешностью, но в нем слишком часто прорезались нотки нарочитой важности. Возможно, в своем воображении он представлял себя почтенным сельским сквайром, тогда как на самом деле окружающий мир видел приблатненного жулика или скользкого типа из разряда тех, что торгуют на углу фальшивыми часами.
— Эмис Моррис Смолбоун. Надо же, вот так встреча. Рой Грейс, помнишь?
Эмис застыл как вкопанный. Моргнул несколько раз, всматриваясь в сумерки.
— Чего надо? — слегка заплетающимся языком
— А ты разве не понимаешь, что означает, когда тебя называют по полной форме?
Смолбоун озадаченно нахмурился и на мгновение потерял равновесие. Грейс предусмотрительно схватил его за руку, ощутив при этом сильный запах алкоголя и табака.
— Нет, не знаю.
— А ты подумай.
— Да я понятия не имею.
— Это означает, что ты арестован.
41
Анна сидела в «священном уголке» — в украшенном перьями, цвета лазури бальном платье, том самом, в котором Гея выступала во время мирового турне «Спасем планету». Прежде чем надеть его, она приняла душ — чтобы запахи ее собственного тела не смешивались с божественными ароматами духов и пота идола, которые — она твердо в это верила — все еще сохранялись на наряде десятилетней давности.
Анна проводила ревизию. Проверив и перепроверив себя на знание песен кумира — название, порядковый номер в списке, дата первого исполнения, — она перечитывала теперь избранные места авторизованной биографии Геи. Не хватало только допустить какую-нибудь глупую ошибку, когда они встретятся наконец завтра. Ей нужно быть совершенством во всем — под стать Гее.
Вообще-то Анна была уверена в себе. В школе она всегда хорошо запоминала числа — помнила даты правления всех королей и королев Англии, всех сражений и вообще почти всех важных событий. Кое-кто из одноклассников называл ее зубрилкой. Ну и что с того? Ей было наплевать. Что они знали о мире? И кто из них сегодня, много лет спустя, имеет такую коллекцию Геи?
А?
— А ты как думаешь, Дива? — спросила она, обращаясь к кошке.
Кошка сидела возле стеклянного шкафчика, где стояли взятые в рамочку билеты с концертов Геи и лежали стопочки программок. На вопрос хозяйки она не ответила.
Часы показывали без пяти девять вечера. Пора спуститься и посмотреть телевизор. Сегодня шло одно из ее любимых ток-шоу «Криминальный дозор».
Настоящие преступления. Если повезет, расскажут о каком-нибудь убийстве; может быть, даже покажут реконструкцию. Анна поменяла кошачий туалет, стоявший на паре страниц, вырванных из бесплатного журнала «Жизнь Суссекса». Сам журнал она никогда не читала, но для этой цели он вполне годился. Потом прошла в гостиную и включила телевизор.
Ей нравились реконструкции, особенно с насилием и кровью. В отличие от кино- и телефильмов здесь все было реальное. Анна закрывала глаза и представляла страх жертвы, боль и отчаяние. Это ее возбуждало. Иногда Анна и сама проигрывала сценки с садомазохизмом. Это ей тоже нравилось. И тоже возбуждало.
Может быть, Гея свяжет ее завтра? А почему бы и не предложить? Она поежилась от удовольствия.
На двадцатой минуте программы ведущая Кирсти Янг представила телезрителям высокого чернокожего детектива, одевшегося так, словно он собрался на похороны. На экране появилась надпись — детектив-инспектор Гленн Брэнсон, управление уголовных расследований Суссекса.