Пока хватит сил
Шрифт:
— Даже не знаю, что сказать, — ответил Райан, в голосе которого звучало скорее сожаление, чем горечь.
— Должен признать, я хотел бы, чтобы мы сделали это раньше. Твоя мама верила, что мы поладим. Наверное, я слишком боялся снова обратиться к тебе после того, как ты в последний раз сказал мне, чтобы я не лез в твою жизнь, как я не лез в жизнь Данте, — поделился Маурицио, приложив руку к груди, словно напоминание о потере брата причиняло боль его сердцу.
— Я был зол. Молод. — Райан наконец снова посмотрел на него. — Ты мог бы
Маурицио расстегнул пуговицы своего серого пиджака и нахмурился.
— Мне жаль, что я не поверил твоим намерениям в отношении Натальи. Посылать моих людей шпионить за вами было, пожалуй, чересчур.
— Думаешь? — Райан поставил свой пустой бокал на стол чуть сильнее, чем нужно.
— Мне нужно кое-что объяснить, Райан. — Карие глаза Маурицио на мгновение переместились в мою сторону, а затем вернулись к Райану. Теперь казалось, что он нервничает. — Когда Данте познакомился с твоей матерью во время ее учебы здесь, ему было всего девятнадцать. Столько же было и тебе, когда ты ушел на флот.
— И мне было столько же, когда он умер, — отмахнулся Райан от неприятного напоминания и уставился в пустой бокал.
Брови Маурицио снова нахмурились.
— У меня много сожалений, но одно из самых больших — я винил твоего отца за то, что он уехал отсюда. Выбрал Лауру вместо семьи. Оставил меня, когда мне было всего двенадцать, когда он был для меня больше отцом, чем наш собственный. Я чувствовал себя брошенным. — Он поднес руку к груди и дважды легонько постучал кулаком, словно заново запуская его, проверяя, забьется ли оно снова.
И, о, Боже, неужели дядя дал Райану повод провести параллели между ним и Энтони?
— Тогда я не понял, что твой отец не бросил меня. Наша семья бросила его. Выбросила его на обочину, как говорится, из-за той, кого он полюбил. Это была не его вина. И я думаю, что возненавидел его еще больше, когда он умер. Снова бросил меня, теперь уже навсегда, так и не дав мне возможности все исправить.
Мне захотелось потянуться к Райану и сжать его руку. Мне было нелегко сидеть и слушать исповедь его дяди. Я даже представить себе не могла, какую боль это должно было причинить Райану.
— Мне действительно жаль, что мы делаем это только сейчас. Преломляем хлеб вместе. — Он говорил искренне, но поверит ли ему Райан? — Энтони был единственным, кто за все эти годы старался навещать меня здесь, но причиной всегда были деньги. — Разочарование в его тоне соответствовало грустному взгляду его глаз.
Эти слова привлекли внимание Райана. Он снова посмотрел на дядю, глаза прищурились, челюсть сжалась. Я провела ладонями по шали, наброшенной на мои плечи, от того, что этот разговор вызвал мурашки по коже, и от того, в каком направлении он, кажется, собирался развиваться.
— Энтони предложил жениться ради наследства, хотя знал, что технически это твои деньги, — сказал Маурицио,
— Он сделал мне предложение, чтобы попытаться получить десять миллионов долларов? — спросила я, опередив Маурицио. Когда я взглянула на Райана, его челюсть была напряжена до предела, и я почти ожидала, что ручки кресла, за которые он держался, разлетятся в щепки.
— Я не понимал, зачем хоккеисту нужны деньги, но он сказал, что не все профессионалы зарабатывают кучу денег. И поскольку ты постоянно отказывался, а я знал, что Лаура всегда беспокоилась о будущем Энтони после хоккея, я согласился.
— Этот … сын… — Райан оттолкнулся от стола, вероятно, опустив слово «сука», поскольку технически это относилось бы к его матери, а не потому, что он просто был слишком зол, чтобы произнести это. — Так вот почему Энтони так разозлился на меня после того, как я уличил его в измене и потребовал признаться? — Райан встал с такой силой, что тяжелый стул покачнулся и упал назад. — Вот почему он злился на меня? Потому что он потерял деньги? — он оттолкнулся от стола и обогнул упавший стул.
— Я не думал, что ты об этом знаешь, и, похоже, я был прав. — Маурицио произнес несколько слов на непонятном мне итальянском языке, а я поспешила к Райану.
Стоя позади него, я обхватила его мускулистые руки, надеясь, что мое присутствие и прикосновение успокоят его.
— Когда он спросил меня, сможет ли он получить деньги, если женится на ком-то другом, — начал Маурицио, подняв ладони к небу, — я уже передумал. Сказал ему, что ты единственный, кто может получить доступ к ним, и чтобы он больше никогда не беспокоил меня по поводу денег.
Я попросила Райана повернуться ко мне лицом, но он не сдвинулся с места. Я знала, что теперь он еще больше сомневается в текущей ситуации с Энтони и в том, насколько все это правда.
— Теперь ты понимаешь мои опасения, когда позвонил мне и попросил денег. Я должен был убедиться, что ты серьезен. Я боялся, что твой брат подговорил тебя на это, ведь ты впервые в жизни обратился ко мне за помощью. — Ножки его кресла заскрипели по брусчатке, когда Маурицио встал и повернулся к нам лицом. — Глядя на вас двоих вместе, можно уверенно сказать, что в вашей любви нет ничего фальшивого. Это очевидно.
Райан опустил руки и повернулся в сторону, заставив меня отпустить его.
— Я знаю, что это может быть неуместным в свете новостей, но если ты хочешь сделать то, ради чего приехал сюда, то я предлагаю тебе приступить. Мне, правда, завтра рано утром нужно успеть на самолет. Но, возможно, вы сможете вернуться и навестить меня еще раз? Или я могу приехать к вам? У нас есть время, чтобы наверстать упущенное, если ты, конечно, не против.
Я отступила от Райана, натолкнувшись на стол, пытаясь осознать, как быстро все происходит.