Пока летит пуля
Шрифт:
– Тебе раньше приходилось когда-нибудь делать такие операции?
– Конечно, и не раз, - бодро ответил Кризи. - Кроме того, я видел, как эти операции делали отличные хирурги. Когда я служил в Легионе, мы проходили серьезный курс медицинской подготовки... Сделать такую операцию нетрудно, только она будет очень болезненной... даже с новокаином.
* * *
Для Майкла операция действительно оказалась сущим адом. Кризи сделал уколы новокаина и морфия. Подождав немного, пока анестезия начнет действовать, он взял кухонный нож и стал расширять рану, делая на тканях
Через пятнадцать минут Кризи ее нашел. Зажав пулю большим и указательным пальцами, он сказал:
– Тебе очень повезло, что она оказалась семимиллиметровой. Будь она чуть большего калибра, ты бы так дешево не отделался.
Когда Кризи зашивал и перевязывал рану, Майкл снова испытал дикую боль. Потом Кризи принес миску теплой воды, обмыл юношу, переложил его на стоявшую рядом кровать, ввел ему еще одну дозу морфия и сел рядом, дожидаясь, когда он заснет.
Кризи просидел с ним всю ночь, протирая Майклу лицо влажной тряпкой и моля Господа только о том, чтобы Майкл никогда не узнал и не понял, что же произошло на самом деле.
Глава 79
Вопрос этот всплыл сам собой два дня спустя. Майкл сидел в постели и ел протертый овощной суп.
– Получается, я ранил Джибриля в правое плечо, а потом и меня туда же подстрелили. Интересно, он так же легко отделался?
– Разница между вашими ранами очень большая, я тебе позже объясню.
– И когда же?
– Когда мы выберемся отсюда.
– Куда мы тогда отправимся?
– Сначала в Латтакию, а оттуда на пароме на Кипр, где тебя посмотрит хороший врач... Потом полетим в Штаты, повидаемся с Джимом Грэйнджером... Он один из тех друзей, которых можно пересчитать по пальцам руки.
Глава 80
Доберман развалился у ног Кризи и спокойно дремал на солнышке. Они сидели около бассейна, потягивая виски с водой, сахаром, льдом и мятой.
– Все получилось очень неплохо, - сказал Грэйнджер. - По крайней мере этот подонок на всю свою жизнь напуган и будет теперь знать, что ему воздастся за его преступления.
Сенатор сидел напротив Кризи. Майкл - между ними.
– Ну я бы не сказал, что получилось неплохо, - ответил Кризи, почесывая добермана за ухом. - Я, наоборот, считаю, что операция закончилась стопроцентным успехом.
Сенатор выглядел озадаченным.
– Но я же видел отчет ЦРУ. Конечно, он был ранен и никогда больше не сможет пользоваться правой рукой. Но жить-то он остался.
Кризи взглянул на Майкла, правая рука которого была плотно забинтована и зафиксирована на груди.
– Дело не столько в руке Джибриля, - тихо произнес он, - сколько в его мозге.
– В его мозге?
Кризи чуть подался вперед.
– Да, в его мозге. Майкл ранил Джибриля очень необычной пулей. Я же говорил тебе раньше, что не дам этому подонку сдохнуть легкой смертью.
– Что-то я тебя не очень понимаю, - проговорил Грэйнджер.
– Во-первых, это была пуля "дум-дум", - ответил Кризи. - Это значит, что при поражении цели она взрывается. Вот почему он никогда больше не сможет пользоваться правой рукой. Во-вторых, эта пуля была начинена ядом, полное название которого запомнить мне никогда не удавалось. Обычно его называют ТТК. Сейчас этот яд уже отравил всю кровь Джибриля.
В наступившей тишине Кризи продолжал спокойно почесывать за ухом у добермана. Через какое-то время Грэйнджер настороженно спросил:
– Каким же действием обладает этот яд?
– Внешние симптомы его очень напоминают сильнейшую церебральную малярию, - объяснил Кризи. - Кровоток заносит все большее его количество в мозг, и жертва постепенно превращается в растение. Со временем яд вызывает смерть, но она может наступить спустя месяцы или даже годы. Однако функции мозга приходят в расстройство очень скоро. Через пару недель Джибриль уже будет не в состоянии спланировать даже самую элементарную террористическую акцию.
Женщина, прислуживавшая в доме сенатора, принесла им новую порцию мятного напитка в графине со льдом.
– Это - последняя порция, - строго сказала она сенатору. - Обед будет на столе через полчаса.
Когда женщина отошла, спросил Кризи:
– А сам Джибриль знает об этом?
Ответил ему Майкл.
– Да. На тот случай, если его доктора не смогут поставить ему правильный диагноз, мы послали ему с Кипра открытку, в которой посоветовали сделать анализ крови.
Грэйнджер внимательно посмотрел в лицо молодому человеку. Тот ответил сенатору столь же пристальным взглядом. Грэйнджер повернул голову и взглянул на Кризи. Тот тоже посмотрел ему прямо в глаза. В них был такой же ледяной холод, как и в глазах молодого человека. Сенатор сразу же вспомнил, как несколько месяцев назад назвал этого человека Кертис Беннет. "Смерть в холодную ночь", - сказал тогда его старый приятель.
Доберман перевернулся на бок. Кризи стал чесать собаке брюхо.
– Эту открытку мы подписали: ""Пан Американ" - сто три".
Грэйнджер молча уставился в бассейн.
Кризи негромко спросил:
– Джим, тебе полегчало от того, что ты смог отомстить?
Сенатор покачал головой.
– Нет. Я думал сейчас о Хэрриот... Может быть, хоть немного легче от этого стало бы ей. - Потом он пожал плечами и снова покачал головой. - Нет, я не прав. Этот мерзавец получил то, что заслужил... Так что, ребята, вы теперь собираетесь делать?
– Отправимся обратно в Европу, - ответил Кризи. - Майкл полетит прямо на Гоцо, а мне на пару дней надо будет задержаться в Англии.
– А после этого?
– Мы вроде как решили дело свое открыть.
– И чем же вы собираетесь заняться?
– Тем, что мы лучше всего умеем.
Некоторое время сенатор молча смотрел на мужчин. Конечно, выглядели они по-разному, однако в них было какое-то странное одинаковое спокойствие, и оно их очень сближало. Одинаковая, невыразимая словами аура, одинаковая скрытая угроза, исходившая от этих двух мужчин роднила их сильнее кровных уз.