Пока мы живы

Громова Екатерина

– Пока мы все не съедим друг друга.

Как же непривычно слышать такой тихий Димин голос. Вероятно, он пытался осознать то, что случилось. Но как вообще можно поверить в подобное? Даже если ты видел все собственными глазами.

– Сейчас власти поймут, что к чему, – продолжал он, – и закроют все выезды из города, дабы избежать распространения неизвестной эпидемии. Поставят блокпосты.

– Что будет дальше? – спросила я, продолжая вести машину и всматриваться в дорогу.

– Город начнет вымирать. Судя по всему, заражение происходит молниеносно.

Подозреваю, что после укуса синего, у человека нет шанса выжить.

– Он умрет?

– Нет, Варя. Он тоже станет синим, – голос Димы оставался серьезным. Без тени юмора.

Мы замолчали, погрузившись в раздумья.

Получается, если кого-то из нас укусит синий, то мы тоже посинеем, выпятим губу, будем шаркать ногами и бродить в поисках жертвы, брызгая слюной? Так себе перспектива. Верить в это не хотелось.

– Интересно, как происходит заражение? – вслух подумала я.

– Черт его знает, – ответила Маратовна. – Опасность может быть где угодно: в еде, воде, воздухе.

– Одно известно точно: синих лучше не подпускать к себе близко, – заметил Дима. – Иначе рискуете быть съеденными.

– Бред какой-то, – громко заявила Маратовна. – Не могут они есть людей.

– Ничего не бред, – почти обиженно сказал Дима.

Я взглянула на него через зеркало заднего вида. Парень выглядел подавленно. Он смотрел в открытое окно; ветер развивал густую челку.

– Мы не можем утверждать, что мертвые оживают и едят людей, – сказала я. – Мы этого не видели. Еще ни один труп не вставал.

– Да? – едко спросил Дима. – А почему же кассирша бродит там в поиске вкусного мяса? Я наткнулся на нее, когда вернулся за ключами.

Сердце пропустило один удар.

Я пыталась уговорить себя, что он все придумал, что это больная фантазия. Реальность – министр с пробитым черепом и Дима с окровавленной битой в руке. Но ведь еще была Дарья Прокопьевна. И два подростка. Но они никого не ели! Дима все придумал. Мне отчаянно хотелось в это верить – разум отказывался принимать его слова. Но зачем ему придумывать такие страшные вещи?

Пока все эти мысли проносились у меня в голове, случилось то, что подтвердило Димины слова.

Глава 3

Мы уже почти подъехали к выезду из города, когда увидели тело мужчины, лежащее поперек дороги. Рядом с ним спиной к нам сидела девочка лет пяти. Она так трогательно склонилась над мужчиной, что я почувствовала ком в горле. Наверное, это ее отец. Надо ей помочь. Я остановилась и заглушила двигатель.

– Почему ты опять остановилась? – спросил Дима.

– Ты не видишь, что там девочка?

– Наверняка, она посинела. Поехали, Варя.

– Давайте посмотрим? – предложила я. – Уж с ребенком-то мы справимся.

– Ненавижу детей, – пробурчал Дима.

– Твое милосердие меня удивляет, Варвара, – сказала Маратовна. – Мне кажется, мы решили уже, что всем не поможешь. Нужно спасать свою шкуру.

– Анна Маратовна, но она же еще дитя, – я показала в сторону девочки, которая все также сидела возле мертвого мужчины. – В любом случае, нужно убрать тело мужчины – оно перекрыло нам дорогу.

– Вот еще, трогать мертвяков я не собираюсь, – заявил Дима и сложил руки на груди для большей убедительности, – они могут быть заразными.

– Что ты предлагаешь? Пойти пешком?

– Проехать по нему и двигаться дальше.

– Дим, мы не можем так поступать с мертвыми людьми.

– Только не говори, что мы будем хоронить каждого встречного жмурика. Так мы доедем до твоих родителей через лет десять в лучшем случае. Да и к тому же, повторюсь, мы можем заразиться.

Когда он напомнил о моих родителях, сердце болезненно сжалось.

– Хоронить мы никого не будем. Но отодвинуть в сторону тело мужчины мы можем, – не успокаивалась я.

– Пошлите, черт возьми, – сдалась Маратовна, видя мое отчаяние. – Я только Олега с собой возьму.

Мы с Димой молча уставились на директора. Она явно не в себе. Какого еще Олега? Неужели загадочная болезнь поражает мозг, и люди начинают нести чушь?

– Что смотрите? – засмеялась Маратовна. – Олег – это топор.

Дима откровенно заржал:

– Вы назвали топор Олегом?

Я перегнулась через сидение и стукнула Диму ладошкой по ноге, призывая заткнуться. Но Маратовну это скорее позабавило, чем рассердило. Она достала Олега и скомандовала:

– Выходим, ребятки.

Мы вышли из автомобиля и медленно направились в сторону девочки, которая все так же сидела к нам спиной.

Скорее всего, произошла авария: неподалеку стояла машина с выбитым лобовым стеклом. Видимо, мужчину выбросило, когда они врезались во что-то. Или в кого-то.

Приблизившись к телу, мы увидели, что мужчина лежит в луже крови. Его лицо было порезано осколками стекла, невидящие глаза открыты. Тело посинело, часто вздрагивало. «Неужели сейчас воскреснет? – подумала я. – Нужно срочно убрать девочку отсюда». Мне не нравилась идея бежать из города в неизвестность с ребенком. Но мы не могли оставить ее совершенно одну среди развалин и синих людей, жаждущих поживиться человеческой кровью. Хотя, мне в это до сих пор не верилось. А зря…

Я осторожно приближалась к девочке, сжимая в руках биту. Я не знала, смогу ли я ей воспользоваться в нужный момент, но она придавала мне силы и успокаивала.

– Малышка, у тебя все в порядке? – спросила я и тут же удивилась тупости своего вопроса: девочка одна на дороге в разгар эпидемии, возле разбитой машины и мертвого мужчины, который скорее всего был ее отцом. Как она может быть в порядке?

Девочка не отзывалась. Она склонилась над мужчиной и не обращала на нас никакого внимания. Чем ближе мы подходили, тем сильнее слышали запах гниющего тела. Тошнота вновь подступила к горлу. Я услышала тихое Димино «Черт», а затем булькающий чавкающий звук. Так дети жуют за столом. «Не может быть», – подумала я. И в этот момент страшная правда открылась для нас троих: Димины слова оказались правдой.