Пока не проснулись сомнамбулы
Шрифт:
— Эй, ребята, — раздался сверху испуганный голос Димона. — Вы как? Помощь нужна?
— Без тебя разберемся.
Дым рассеялся, и стало видно, что обе фигуры стоят, как стояли. Мда… Надо будет получить лицензию на что-нибудь посерьезнее. Или просто реже влипать в передряги.
— Вот и славно! — откликнулся я, стараясь по-прежнему вести себя шумно, что оказалось довольно затруднительным, в позе лежа на брюхе. — Тогда поговорим?
— Допустим. Как тебя зовут?
— Позже познакомимся. Вы согласны на мои условия или нет?
— Не согласны. Зря ты думаешь, что Петя предложил нам так мало.
«Что-то мне подсказывает, что как раз наоборот: он предложил вам еще меньше. Но точно я об этом не знаю, поэтому можно и повыпендриваться, не так ли?»
— Пацаны, пацаны! — снова позвал их Дима.
— Да отвяжись ты! — разозлился третий. — Чего пристал?
— Да я просто…
— Хорошо! — притворно согласился я. — Назовите вашу сумму.
Один хрен, вам ничего не достанется. Как только я отсюда выберусь, пойду в прокуратуру. Если до самого Пети не добраться, то хоть эта шушера получит по заслугам.
После короткого перешептывания Панкратов-старший наконец резюмировал:
— По сотне. Каждому.
— Ммм… Семьдесят. И мы уходим.
— Нет, сто, — уперся третий. — И не рублем меньше.
— Вы только время тянете, — укорил их я. — Вдруг ваши дружки подъедут? Тогда вы и от них ничего не получите, если они поймут, что мы пытались договориться. Соглашайтесь сразу. Выбора у вас нет.
— Может, и есть… — уверенности в голосе Мизаила было ровно столько же, сколько крабов в нынешних крабовых палочках — одна видимость, а не уверенность.
— Попробуйте приблизиться, и я начну стрелять.
— Да пацаны же! — Дима не удержался и спрыгнул вниз, к своим. — Хватит меня затыкать!
— В чем дело? — третий, который, видимо, как раз прикидывал, как бы так согласиться на мои эфемерные условия, не потеряв при этом чувства достоинства, был недоволен таким грубым нарушением субординации. — Чего тебе надо?
— Да он же вас разводит! — получив возможность высказаться, младший Панкратов очень торопился, словно боялся, что ему не дадут договорить. — У него обыкновенная травматика, а не боевой пистолет! Она бьет метра на три-четыре, от силы, если не меньше!
— Откуда знаешь? — третий схватил Димона за футболку и притянул к себе.
— Дык это… Он стрелял… А я в тир хожу, знаю, как что звучит… Это сто пудов травмат!
— Он ходит? — вопрос к Михе.
— Ходит, — подтвердил тот.
— Что же ты раньше молчал?!
— Я пытался сказать… Вы не давали…
— Так это же меняет дело! Эй ты, переговорщик! Мы тут подумали… Эй, ты куда?!
Разумеется, я не стал дожидаться, пока они придут к общему знаменателю и возьмут меня тепленьким. Едва стало ясно, что переговоры благополучно сорвались, я подорвался и пустился наутек. Они — за мной.
Господи, только бы за мной, только бы не за Деном и остальными…
Вдогонку прогремели выстрелы. Страшно, конечно, но пистолет — не ружье, из него и в светлое время суток не так просто попасть по движущейся мишени. Все равно, лучше не подставляться. Забавно, выходит, в сложившихся условиях самый опасный мой противник — как раз щуплый очкастый Димон, а не его коренастые подельники, которые, похоже и стрелять-то не умеют. Значит, очкарика надо валить первым. Осталось лишь придумать, как.
Глава XXXIV: Дуэль по-американски
Отбежав метров на двести (бежал вдоль кромки воды, натыкаясь на деревья, и пару раз даже, поскользнувшись, чуть не распластался на земле), я уперся в трассу и встал перед дилеммой: куда дальше? В кусты? Или, может, выбраться на грунтовку, вернуться обратно и попытаться завладеть машиной? Нет, на открытое место что-то не тянет. Куда же тогда…Топают, голубчики! Как назло, вокруг ни одного мало-мальски толстого дерева, за которым можно было бы укрыться. Один проклятый ивняк. Еще и вода противно хлюпает в кроссовках.
Вода!
Их было только двое, видимо, третий остался караулить машину. Разница лишь в том, что теперь оставили не младшего Панкратова, а старшего.
— Может, он на трассу ушел? — предположил Димон, когда луч фонаря, пошарив по траве и рогозу, не обнаружил ничего интересного. — Как думаешь?
— Не знаю, — его безымянный подельник выглядел растерянным и то и дело отмахивался от комарья. — Опасную игру он затеял.
— Ничего, поймаем. Далеко он не мог уйти, мы бы услышали. Где-то здесь прячется.
— Воистину, братья, — отозвался я из-за плававшей в воде старой картонной коробки и, прежде чем те успели ответить что-нибудь остроумное, разрядил по ним всю обойму.
Господи, ну и дрянь! Пришлось буквально лечь в протухшую воду, укрыться под гнилой картонкой, так, что наружу торчала только голова да кисть руки с пистолетом! Я теперь весь в грязище и какой-то вонючей жиже, а пахну, словно последний бомж. Какое там: уважающий себя бомж даже рядом сесть откажется! Вот они, русские канавы… Страшно даже подумать, что можно в них встретить. Но чего не сделаешь ради выживания. Если приперло — и с головой бы нырнул.
Мои противники дружно завопили от нестерпимой боли. Попал, попал! В обоих! Я вскочил на ноги и, пробуксовывая в измазанной грязью обуви, поспешил к ним, пока не очухались. Но сквозь клубы порохового дыма взору моему предстала невероятная картина: и Димон, и неизвестный остались стоять на ногах! Первый держался за бок, но не из-за тяжести ранения или обильного кровотечения — казалось, он просто осматривал рану! Второму повезло меньше: припав на колено (видимо, один из зарядов попал в ногу), он левой рукой зажимал простреленное плечо. Белая футболка его вся была залита кровью, правая рука безжизненно повисла. Кажется, этот вне игры.