Пока страсть спит
Шрифт:
— Что вы этим хотите сказать? — Стелла задала вопрос, явно сдерживая вспыхнувшую ярость. Глаза ее при этом сузились.
— Как будто вы не знаете, о чем я говорю? — Консуэла произнесла эти слова с откровенным вызовом. — Не исключаю, что это вы подговорили ее поступить так, чтобы я почувствовала себя униженной.
Стелла сладко улыбнулась:
— О нет, сеньора. Вы вполне в состоянии сделать это собственными силами, зачем же вам было мое содействие? Но я прошу вас избавить Бет от участия в любой ссоре, которую вы затеваете с вашим мужем.
— О,
Он попросил:
— Стелла, дорогая, пожалуйста, уведи эту малышку отсюда. — А потом, как бы через силу добавил:
— Прошу прощения за все, что здесь произошло.
Желтая, болезненного оттенка кожа Консуэлы покрылась красными пятнами:
— За что это ты извиняешься? Извиняешься перед ними, а не передо мной, твоей законной женой. Это я требую, чтобы все они попросили прощения именно у меня!
Рафаэль тоже побагровел и произнес ледяным тоном:
— Хватит, Консуэла. Не ухудшай и без того малоприятную ситуацию.
— О! Конечно, чего же мне еще ждать от тебя? Ты не против, когда меня унижают подобным образом, а затем равнодушно смотришь на мой позор и боль. Ты — дикарь, Рафаэль. Грязный, вороватый индеец-дикарь, как и твоя бабушка.
— Остановись, Консуэла, — произнес он очень тихо. — Остановись, пока ты еще можешь владеть собой.
— А что в противном случае? Ты меня убьешь? Тебе очень хотелось бы сделать это, не правда ли? — выкрикнула она истерически. — Я удивляюсь, почему ты до сих пор не нанял кого-нибудь из своих диких собратьев, чтобы рассчитаться со мной.
Серые глаза Рафаэля потемнели от гнева, он протянул руку и с силой сжал запястье Консуэлы.
— Я могу сделать это сам прямо сейчас. Я даже удивляюсь, почему мне это не пришло в голову раньше.
Потом, словно уже не в силах больше переносить ее взгляд и видеть рядом, он отбросил руку Консуэлы и вышел из комнаты…
Элизабет снова и снова переживала те несколько минут в гардеробе. Сейчас она сидела в мягком пеньюаре в спальне дома на Эспланада-авеню, потягивая горячий шоколад. Ее серебристые волосы падали двумя мягкими ручьями на едва прикрытую грудь. На углу постели пристроилась Стелла, в руках которой также была чашка с шоколадом.
— Ты не возражаешь, если мы поговорим о произошедшем? — Стелла задала вопрос очень тихо, как будто говорила с больной.
Элизабет в ответ улыбнулась весьма кисло:
— О чем тут говорить? Мистер Сантана вошел вслед за мной в гардероб, а его жена застала там нас двоих, остальное ты видела сама.
Отведя глаза в сторону, Стелла осторожно сформулировала свой следующий вопрос:
— У Консуэлы были причины для такой вспышки ревности?
С виноватым выражением на лице Элизабет призналась:
— Думаю, да. Мистер Сантана поцеловал меня, но как она узнала об этом, я понять не могу. — Ее веки дрогнули, и она мягко добавила:
— Я знаю, что это было не правильно. Но я никогда еще не встречала кого-нибудь похожего на него, Стелла. Я не смогла удержать его, но самое странное, что мне и не хотелось его удерживать.
Сказав это, Элизабет грустно вздохнула:
— Наверное, я по природе просто распутная женщина, иначе как я могла позволить такую вольность почти незнакомому человеку?
— Сомневаюсь, что Рафаэль Сантана спрашивал у тебя разрешения, — сказала Стелла весьма сухо. — Я слишком хорошо знаю Рафаэля. Дорогая, у тебя не было шансов вывернуться, если уж ему захотелось поцеловать тебя. Прости, ради Бога, за то, что возникла ситуация, позволившая ему распустить руки. Да заодно и за ту безобразную сцену, которую устроила Консуэла. К завтрашнему дню она изобретет душераздирающую историю и станет рассказывать ее каждому, кто захочет слушать. А таких, к сожалению, найдется немало. К тому же она, будучи настоящей ведьмой, наплетет много того, чего не было и не могло быть. Я надеюсь, что у твоего мужа хватит разума не вызывать Рафаэля на дуэль, и тогда все сойдет на нет.
Нижняя губа Элизабет задрожала, и она уже знала, что через несколько секунд разрыдается, как ребенок. Обреченно пытаясь побороть накатившее отчаяние, она, глотая уже подступившие слезы, грустно прошептала:
— О, Стелла! Почему все стянулось в такой странный узел? Мне не хочется быть объектом сплетен и еще меньше хочется, чтобы Натану пришлось драться из-за меня на дуэли! Я была готова отдать что угодно, только бы мистер Сантана не пошел тогда за мной. Вообще мне очень хотелось, чтобы я была не одна, а в сопровождении Натана. А еще хотелось бы, чтобы у нас с ним были бы такие же прекрасные отношения, как у вас с Хуаном.
Стелла послала ей ободряющую улыбку:
— Все, дорогая, хватит переживать. У вас с Натаном еще будет все хорошо. Понадобится немного времени, чтобы ваш брак стал счастливым. Я уверена, что, вспомнив об этом разговоре через несколько месяцев, ты сама себя назовешь простофилей. А что касается Консуэлы, то мне хочется верить, что Рафаэль найдет какой-то способ унять ее и помешать ей раздуть скандал. Он единственный, кто в состоянии сделать это.
Несколько мгновений поколебавшись, Стелла продолжила свою речь, правда, с оттенком волнения в голосе:
— Мне очень хотелось бы задержаться здесь и не уезжать послезавтра. Ведь после нашего отъезда единственным очевидцем, кроме тебя, способным опровергнуть ложь Консуэлы, останется Рафаэль. Очень не хотелось бы позволить ей раздуть такой скандал, эхо которого последует за тобой даже в Натчез.
Потрясенная Элизабет спросила прерывающимся голосом:
— Н-но п-почему она станет делать это? Она ненавидит Рафаэля, в этом даже я смогла убедиться. Но зачем ей чернить меня и к тому же обращать внимание посторонних на то, что ее муж предпочитает ей любую другую женщину? Если бы я застала Натана в такой компрометирующей ситуации, то, честное слово, не стала бы раздувать скандал, посвящая в подробности посторонних.