Пока светит солнце
Шрифт:
– Понятно…
– Сейчас броневик движется к мосту, где никто об этом не знает! Артиллерии там нет, и если диверсанты нанесут удар в спину…
– Я немедленно двину к мосту свои орудия! Здесь ещё есть три пушки!
– У вас есть противотанковые ружья, Райнеманн?
– Три штуки.
– Оставьте пушки здесь – они всё равно не успеют к мосту. Займите позицию в лесу, на тот случай, если противник прорвет нашу оборону. К мосту, напрямик через лес, отправьте солдат с противотанковыми ружьями. Они могут успеть туда гораздо быстрее, чем по дороге. Ружья – не пушки, их и на руках донести можно. С соседнего участка к вам движется танковый взвод – две машины. Этих сил вполне достаточно, чтобы остановить один броневик!
Из всего вышесказанного, правдой являлся только расстрел колонны на лесной дороге и отсутствие связи – по команде Ракутина, заметившего сбоку от дороги телефонную линию, из неё вырезали кусок около пятнадцати метров длиной. Но, несмотря на это, танки и пехота уже выдвинулись к мосту…
Прижав к глазам окуляры бинокля, Алексей всматривался вперёд. Вот он – мост. В полукилометре перед ним виднеется второй. Точнее – его остатки. Взорванный мост гораздо больше своего собрата. С холма не видно никакого движения – полное впечатление, что там вовсе никого нет.
Перед выходом с моста виднелись ряды колючей проволоки – финны явно не собирались ездить и ходить по мосту сами и не намерены разрешать это другим. Правее него под снегом прорисовывались ломаные линии окопов и бугорки землянок.
Где же дот?
Слева от заграждений окопов нет, только небольшой ход сообщения. Надо полагать, он к доту и ведёт… Бинокль в руках младшего лейтенанта зашарил по кустам.
Ну да… вот он. Невысокий бугорок – а перед ним, если смотреть со стороны наших окопов, кустов нет. Совсем никаких. Ровное место – ни бугорка, ни ямки. Все подходы к мосту и окопам оттуда простреливаются.
И что теперь делать?
С разгона на мост не въехать – у нас не танк, столько проволоки не снесём. Объезжать – попросту негде. Вниз, в обрыв? Проще уж головою об стену. Так, по крайней мере, быстрее будет и не так болезненно.
Взять дот?
А как?
Там, однозначно, есть дверь и, скорее всего, она закрыта. Здешних солдат они знают, так что попытка сойти за своего, почти наверняка обречена на провал.
Так, что же – ночи ждать?
Ага… И шведы, как паиньки, тихонечко поползут… щас… держи карман шире…
– Гриша!
– Я, командир!
– Гранат у нас сколько?
– Трофейных?
– Вообще всех.
– Ну… РГД – четыре штуки и лимонок десятка полтора.
– Кабель телефонный далеко?
– Здесь он, туточки. А чо?
– Смотри сюда, – Алексей чуток пододвинулся в сторону и жестом подозвал к себе бойца. – Бинокль держи. Проволоку видишь?
– Угу…
– Заграждение в четыре кола. Первые два ряда мы снесём, а вот дальше – фиг! Застрянет броневик.
– Так что же делать будем, товарищ младший лейтенант?
– Бери кабель, отрезай кусок, – Алексей приложил к глазам бинокль, – метров шесть. В лесу вырубить жерди – метра на два длиннее. Даже если такие и не найдёшь, руби менее длинные, мы их вместе свяжем. Тем же самым проводом. Через каждые полтора метра привязываешь гранату. Лимонки для этого бери. В кольца продеваешь кабель и крепишь. Понял?
– Понял. А… зачем это?
– Жерди привязываем к броневику, так, чтобы они вверх торчали. Подъезжаем к проволоке, дергаем веревку, и они опускаются вперёд. Лягут, аккурат, на проволоку. Тут мы кольца-то и выдернем!
– Ага! Взрывом, стало быть, проволоку в стороны разбросает!
– Даже если и не всю, один хрен, дальше ехать будет легче. А мост перемахнём – тут и сныкаемся где-нибудь от финских пулемётов.
Сказано – сделано. Уже через час с небольшим, по бокам бронеавтомобиля возвышались две странно выглядевшие конструкции. Издали жерди чем-то смахивали на антенны или что-то близкое по смыслу.
– М-м-да… – почесал в затылке Алексей. – Интересно, что подумают финны, узрев подобное сооружение?
Не дожидаясь ответа, сплюнул на снег и полез внутрь броневика. Лязгнула дверь. Коротко рыкнув мотором, машина выплюнула клуб сизого дыма и неторопливо покатила по дороге к видневшимся вдали окопам…
– Херра луутнанти! – выскочивший на опушку лыжник, резко развернулся на месте. – Смотрите – броневик!
– Теппо, хватайте ружья – и вон туда! – худощавый офицер показал на пригорок, расположенный на полпути между лыжниками и позициями охраны моста. – С того места до броневика будет метров триста, можно попытаться его подбить! Маатинен – а ты дуй к окопам, пусть поддержат нас огнём!
– Слушаюсь!
И шестеро лыжников, пригнувшись, сорвались с крутого склона вниз – только снежная пыль взвилась в воздухе.
На этот раз броневик немилосердно трясло – водитель дороги не выбирал и пёр напрямки, не объезжая выбоины и бугорки на дороге. Поэтому, все пассажиры бронемашины не открывали ртов, резонно опасаясь за целостность языка. Оставляя за собою облако взвившегося снега, машина скатилась с холма и направилась прямиком к площадке перед мостом.
– Командир! – толкнул младшего лейтенанта в плечо башенный пулеметчик. – Смотри – это, наверное, по нашу душу!
От полузанесённых снегом окопов бежал, пригибаясь, человек в полушубке.
– Илья, не стреляй! Они пока подвоха не ждут, авось и задурим финну голову!
Вырвавшись к началу площадки, броневик притормозил.
– Гриша, поговори с офицером! Наплети ему там что-нибудь. Главное, чтобы они пальбу раньше времени не открыли, а то шарахнут гранатой – и амба!
Высунув голову в приоткрытую дверь, Деревянко замахал рукой, привлекая внимание подбегавшего финна.
– Занимайте оборону!