Пока варилась каша

Алимов Игорь Александрович

— Плохо. Очень плохо, — понурился китаец. — Один песок. Почти никого не осталось. Ну да.

— Куда все делись-то? Улетели?

— Не смогли улететь. Нет. Пустыня.

— Ну а гун ваш, Чэнь этот, он-то есть?

— У него большое поместье. Слуги. Но корабля нет. Нету.

— А император? Как его… Синь-цзун?

— Великий император в столице. Там есть корабли. Были. Ну да.

— Далеко столица?

— Далеко. Очень далеко. Пешком не дойти. Надо сначала к гуну. Он милостив. Ну да. Он поможет.

Мэгги последний раз звякнула ложкой и тоже сходила попить.

— Пасиб, сэн, — она села рядом с Чесоткой. — Слышь, анкл… Мы как, здесь тыриться будем или все же кинем к гуну в реале?

— Кинем, непременно кинем, — автоматически повторил за ней Джейсон. — Лун вряд ли захочет, чтобы мы у него… — Слово опять не выговаривалось, но теперь Чесотка хорошо знал, что это за слово. И на всякий случай не стал выпускать его в темноту пещеры. — …остались. Правда ведь, Лун?

Лун неопределенно пожал плечами.

— Ну вот. Значит — что? Значит, надо идти к гуну, просить, чтобы дал какой-нибудь флаер, и… как это ты?.. кидать в столицу. К императору. Самый перспективный расклад.

— Точняк! Только воды надо тэйкнуть.

— Ты погоди, племяшка. Идти далеко. Лун прав: сначала отдохнуть бы неплохо. Вода — само собой. Без воды не дойдем. Но еще надо бы пару часиков соснуть.

— Зонтик дам. Большой, — напомнил китаец.

— Два! — потребовала Мэгти.

— Нету два. Один, — развел руками китаец. — Ну да.

— А вы, Лун, с нами не пойдете? А то торчите тут один как перст. И только эти, как их, голо-джедаи имератора, у которых батарейки сели. А? — спросил Джейсон.

— Нет. Не пойду, — отказался китаец. — Мой дом здесь. Нельзя бросать дом. Такой путь.

— Нельзя, — согласился с ним Чесотка. — И потом: у нас разные пути.

— Да поизайте, сэн! — махнула рукой Мэгги. — Какой это, цзибафак, дом? Дырка в пиге. Квазикульно, что вода есть, а так — разве это жизнь?..

Жизнь.

11

Джейсон очнулся от острой боли в шее и как-то сразу открыл глаза, но ничего интересного не увидел, потому как на лице его лежала шляпа. Затылок подпирало что-то крайне твердое, и подбородок Чесотки уткнулся в грудь. Судя по тому, как затекло тело, лежал Джейсон в неудобной позе уже довольно долго.

Было чертовски жарко.

Он пошевелил пальцами правой руки — рука погрузилась в песок — и, убедившись, что пальцы вполне исправно действуют, убрал с лица горячую шляпу.

Ярко-синее небо.

И в самом зените — солнце.

Песок.

До самого горизонта. Все время песок.

Чесотка, тихо покряхтывая, сел и потер затылок. Да что за черт, в самом деле!

Жизнь.

Рядом, под большим, но ветхим бамбуковым зонтом лежала Мэгти Мэй — девушка свернулась калачиком, положив обе руки под голову. Спала.

У ее ног в песке Джейсон разглядел старый бурдюк.

Зонт давал большую тень, и когда Чесотка положил на бурдюк ладонь, выяснилось, что, в отличие от его шляпы, кожаный мешок нагрелся не очень сильно. Впрочем, это было не так существенно: важно, что под рукой фермера лениво колыхался хороший запас воды. Вода. Вода в пустыне.

Чесотка поскреб нос и огляделся.

Они с Мэгги весьма удачно расположились у остатков развалившейся стены: с одной стороны от солнца их защищал зонт, а с другой — торчавшие из песка обломки. Только Джейсон совершенно не помнил, как они сюда добрались.

У себя за спиной он обнаружил занесенную песком каменную плиту. Именно о ее край Чесотка во сне так натрудил затылок.

— Анкл… — подала хриплый голос Мэгти.

— Ну? — откликнулся Чесотка, пытаясь осознать их положение.

— Ну ты что-как? — спросила племянница, вытянув ноги и переворачиваясь на спину. — Пойдем уже?.. А где сэн?

— Хороший вопрос, — пробормотал Джейсон, продолжая массировать затылок. Он разглядывал каменную плиту. Плита была основательная, с какими-то узорами, скрытыми песком. — Хороший вопрос, милая. Нету твоего сэна.

— Как это? — Мэгти резко села и чуть не порушила зонт.

— А так, — Чесотка протянул к плите руку и принялся счищать песок. — А так. И, похоже, не было. Смотри.

Из-под песка проступили иероглифы — красные, а под ними еще несколько строк на других языках, в том числе и на стандарте. И даты.

— «Здесь покоится Лун Цзюй, посмертное имя Вэнь-чжэн…» — прочитала Мэгти и зажала рот ладонью. — Гиперзадвиг! Он что, того?

— Видишь же, — почесал нос Джейсон. — Старикашка Лун, оказывается, давно умер. Шалун.

— А с кем же?.. — вытаращила глаза Мэгти.

— А черт его знает…

— Так что, нету никакого гуна?

— Может, и нет. — Чесотка насадил шляпу обратно на голову и улегся на песок в зыбкую тень зонта. — Если это не очередной сон, то мы в такой заднице, что глубже и представить трудно. Нам хана. Ты вообще когда-нибудь слышала про планету с названием Пэнлай?

— Не-а…

Мэгги обхватила колени руками. Воцарилось долгое молчание.

Песку молчание по фигу. Песка много, и перед ним — вечность.

— Слышь, анкл… — А?

— Я тогда, ну, во сне, тебя видела. Такой задвиг… Типа мы с тобой живем у Байкала в хэ-лайфе. Хаус — хай-класс и все дела. И все у нас хаоцзильно. И тут сваливается Зах… Я-то, как нас полисы свинтили, и не видела его ни разу… Сколько лет… А ведь Зах был мой зе-онли-дабл. Кэм и терра-хипам — им всем мэйисы друг на дружку и на меня, а Зах — он реальный. И вот я даже на серч ни разу не встала за Захом! Я полная цзиба, да, анкл? — Мэгти повернула голову к Чесотке, смахнула со щеки песок.