Поколение А
Шрифт:
Где-то через неделю после приезда мы с Жюльеном спустились на пляж и от нечего делать принялись бросать камушки в океан, который в последние дни стал зловеще спокойным и тусклым, что было связано с Алеутским течением, трущимся об острова, словно металлическая мочалка для полировки кастрюль. Здесь нас и нашел Серж.
– Завтра приедут Сэм с Заком, – сказал он.
– Правда?
– Ага.
Вечером мы отметили это событие праздничным ужином: рагу из оленины и вином из одуванчиков. С вином мы несколько переборщили, а потом – чего только не сделаешь от скуки?! – решили обшарить дом и поискать следы прежних хозяев. В нижнем ящике тумбочки в ванной нашелся окаменевший тюбик зубной пасты
– Смотри, – сказал Жюльен. – «Новая форма тюбика обеспечивает максимально устойчивое вертикальное положение». Стояк, одним словом.
Мы посмотрели друг другу в глаза.
Потом оба уставились на картинку с изображением Твити.
Потом опять посмотрели друг другу в глаза.
Я сказала:
– Давай сразу к делу. Сексуальная ориентация птички Твити: гетеро или гомо?
– Он явный гомик. Ну, или кастрат.
– Жюльен, мы даже еще не решили, кто это: девочка или мальчик?
– Кстати, да. Я всегда думал, что Твити – мальчик. Но теперь, когда ты задала вопрос в лоб, я уже сомневаюсь… Скорее всего транссексуал. Или транссексуалка. Из девочек – в мальчики. Да, наверное. У птиц бывает гендерная дисфория?
– Тогда это первый известный случай. Кстати, а Твити – это какая птица?
– Канарейка?
– Ну да, канарейка… если ты переборщишь с мескалином
– Твити явно страдает гидроцефалией. И этот голосок… Жюльен попытался изобразить птичку Твити, и это было
ужасно.
Я сказала:
– В общем, зловещее существо эта птичка.
Мы снова уставились на этот несчастный тюбик зубной пасты. Потом Жюльен сказал:
– В случае с Твити вопросы половой принадлежности и сексуальности вообще неуместны. Потому что представить, как он… как она занимается сексом – это выше человеческих сил.
– Извращенным разнузданным сексом.
– С игрушками.
Это был очень душевный момент. Момент, когда образуется духовная связь. Мы вернулись на кухню и прикончили оставшееся вино из одуванчиков, после чего Жюльен начал рассказывать о «Космическом линкоре «Томато», культовом японском научно-фантастическом сериале, от которого он без ума. Я вроде как слушала, но не вникала, а просто сидела и глядела в пространство остекленевшими глазами. Потом Жюльен принялся говорить о каком-то онлайновом виртуальном мире, на который он крепко подсел. Он говорил, говорил, говорил, а я пьянела все больше и больше. Я давненько так не напивалась, и это было прикольно.
АРДЖ
Как передать мою горечь при мысли о необходимости так скоро расстаться с Андреа? Как передать огорчение об упущенных радостях плоти? И как передать потрясение, которое я испытал, узнав, что все Крейги принимают солон? У меня просто нет слов. Я выпрыгнул из окна на втором этаже и неловко упал в куст засохшей магнолии. Мне повезло: под кустом валялась наполовину сдутая игрушка с рекламой мексиканского пива. На нее-то я и приземлился. Сквозь освещенные окна мне было видно, что толпа не-Крейгов уже ворвалась в дом. А приближавшийся рев сирен и грохот вертолетов подсказывал, что мое положение с каждой секундой становилось все более рискованным. Я бросился в рощу позади дома, чтобы укрыться среди деревьев. Странно, но этот лес почему-то напомнил мне парк Гомаранкадевела в Тринкомали во время ежегодного фестиваля мангустов.
К счастью, я очень выносливый и быстроногий, так что уже через пару часов я вышел к шоссе №71, федеральной автостраде, которая – я это знаю из Google Maps – начинается в Луисвилле, штат Кентукки, на знаменитой развязке «Спагетта-Джанкшн» и заканчивается в двадцати милях к югу от Цинциннати.
Это была замечательная прогулка. Поздняя ночь. На шоссе – ни единой машины. Я шел прямо посередине полосы обгона, чувствуя, как трава, пробивавшаяся сквозь мостовую, шелестит о штанины моих джинсов. Вдали промелькнул силуэт оленя. И еще я два раза услышал сверчков. Во мне поселилось радостное ошуищение, что вот теперь я действительно в Америке, в настоящей Америке, а время, что я провел с Крейгами, – это просто тяжелый и бестолковый сон. Из тех, которые снятся после того, как объешься чего-нибудь жирного и невкусного. Например, пресного рагу, приготовленного бесталанной женой Хемеша.
Меня донимали тревожные мысли. В кои-то веки я решился нарушить все правила и пойти по кривой дорожке, и что получилось в итоге’ Какие еще неприятности ждут меня в этой связи? Что мне делать? Куда идти? Но такие решения не принимаются с ходу Сначала надо как следует выспаться, а потом уже думать – на свежую голову. Я сошел на обочину, лег прямо на землю, в траву, и мгновенно заснул. Меня разбудило яркое солнце в сочетании с достаточно сильным дождем – странное, кстати сказать, сочетание, – и резкий щелчок затвора винтовки у меня над ухом.
– Подъем, Спящая ячейка [13] !
– Прошу прощения, сэр, но вы меня с кем-то путаете. Меня зовут Ардж Ветаранаяна. Но все называют меня Апу.
– Острим, значит?Шуточки шутим? – Он ткнул меня в грудь дулом винтовки Это был крупный мужчина с лицом, похожим на дыню, только не желтую, а розовую. – Ребята, сюда! Я нашел его! – К нам подошло еще несколько человек. – Ну, если ты Апу, то я – шеф Клэнси Виггам, здешний шериф. Хороший сегодня денек для террора, да, Спящая ячейка?
13
«Спящая ячейка» (Sleeper Cell) – американский телесериал о борьбе с терроризмом. Главный герой сериала, агент ФБР, работающий под прикрытием, внедряется в Исламистскую террористическую группировку, действующая на территории США.
– Почему вы меня называете Спящей ячейкой? Что за странное прозвище? И я никакой не Спящая ячейка. Я совершенно другой человек.
– Ладно, мистер Ячейка… выбирайте, что вам больше нравится: северная башня или южная?
– Прошу прошении?
Шеф Виггам продолжал оскорблять меня, сыпля абсурдными обвинениями и брызжа слюной, а его подчиненные деловито надели на меня наручники и затолкали на заднее сиденье машины шерифа – совершенно «убитого» седана, даже похуже, чем колымаги пиратских таксистов у нас в Шри-Ланке. Внутри пахло дешевым одеколоном и парами бензина. В общем, нельзя сказать, что поездка была приятной. Хотя, когда мы проехали мимо полицейского участка, меня разобрало любопытство. Я-то думал, меня повезут прямиком в участок. Но, похоже, мы ехали куда-то еще. В конце концов мы добрались до квартала частных домов, который когда-то был модным и процветающим, а теперь явно пришел в упадок. Многие дома стояли заколоченными, окна были закрыты фанерой, и повсюду висели таблички «Посторонним вход воспрещен».
Мы подъехали к дому, чьи обитатели все еще не оставляли попыток принадлежать к среднему классу. Аккуратно постриженный газончик на переднем дворе. Отмытая дочиста пластиковая садовая мебель из тех, которые обычно отрыгивает цунами. Меня накрыло волной ностальгии, но мне не дали проникнуться всеми оттенками этого чувства: меня грубо выпихнули из машины, провели в дом и затолкали в какую-то комнату.
– В общем, так, Спящая ячейка. Сиди и не рыпайся. Даже не шевелись, пока тебе не разрешат. Все понятно?