Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

В своих концертах, чтобы не отшатнуть былых почитателей, обычно Игорь Тальков первое отделение посвящал политической сатире и остросоциальным песням, а второе отделение было лирическим. И ради «Летнего дождя» приходилось лирическим девицам и их кавалерам вслушиваться и в песни протеста, вспоминать про свою русскость. Хотя и «Летний дождь» никак не назовешь лирической однодневкой, трагедия любви – это тоже одна из жизненных тем Игоря Талькова.

Летний дождь, летний дождьНачался сегодня рано.Летний дождь, летний дождьМоей души омоет рану.Мы погрустим с ним вдвоёмУ слепого окна.

Думаю, легенда русского Рая у Талькова со временем претерпела бы изменения, не было в ней корней природных у поэта, не было памяти о потерянных имениях и сотнях крепостных. Скорее

она перешла бы в легенду о русской природе и в православную легенду. Собственно, к тому уже и шло. И, конечно же, влияние этого сверхпопулярного певца, влияние национально-православное на умы сверстников росло бы и дальше. Его надо было остановить. Думаю. Это чувствовал и сам поэт. Я разговаривал с ним по телефону незадолго до смерти, уже когда стала отчетливо видна его патриотическая направленность, я задумал сделать с ним беседу в газету «День». Меня порадовало, что Игорь Тальков не отказался от беседы, не испугался репутации «Дня», но перенес её после возвращения с гастролей. Тем более тогда же вышла беседа с ним в «Литературной России», дружеской нам газете, возглавляемой Эриком Сафоновым. Он уже плавно и неуклонно вписывался в наши ряды, в круг нашего так называемого «белого патриотизма». Ценил деревенскую прозу и поэзию Николая Рубцова и Станислава Куняева… Особо выделял Василия Шукшина. Впрочем, это бы и стало темой нашей беседы, но … из гастролей он уже не вернулся. Он предчувствовал свою возможную гибель и относился к этому с трагическим спокойствием. Как будет нужно Богу…

Не спеши проклинать этот мир —Он не так уж и плох,Если утром ты видишь цветы у себя на окне.А за окнами светится храм,А во храме есть Бог.Но, а если Он есть —То землей не владеть сатане!

Это одно из последних стихотворений поэта, возможное будущее его направление в лирике. Впрочем, и во всём его белом мифе царила прежде всего национальная Россия, вера в национальное возрождение русского народа.

Об авторе. Владимир Бондаренко

Бондаренко Владимир Григорьевич. Критик, публицист, главный редактор газеты «День Литературы». Родился 16 февраля 1946 года в Петрозаводске, в Карелии. Мать, Валентина Ивановна, из славного поморского рода Галушиных, из Холмогор. Отец, Григорий Дмитриевич, из запорожских казаков, волею судьбы и суровой реальностью тридцатых годов, оказавшийся на русском Севере, где проработал всю жизнь в лесной промышленности. Очевидно, это соединение казачьей украинской и поморской кровей дали Владимиру Бондаренко столь своенравный боевой характер. Лев Николаевич Гумилев определил бы его как «пассионарный тип».

После окончания школы в Петрозаводске учился в Ленинграде на химическом факультете Лесотехнической Академии, но уже там занялся творчеством, общался с И. Бродским, Г. Горбовским, М. Шемякиным, кругом филоновцев, издавал рукописный журнал, печатался в ленинградских и карельских газетах. Писал стихи, короткие рассказы, позже переключился на критику и эссеистику.

Поступил в Литературный институт, который закончил в 1979 году. Учился вместе с Олесей Николаевой, Петром Кошелем, Владимиром Вигилянским, Владимиром Бояриновым, Эдуардом Русаковым, Сергеем Лыкошиным…

Работал в «Литературной России», журналах «Октябрь», «Слово», «Современная драматургия», член редколлегии журнала «Наш современник». Около десяти лет проработал в театрах завлитом, в Малом во времена Михаила Царева и во МХАТе у Татьяны Дорониной.

В 1983 году был принят в Союз писателей СССР.

Еще в конце семидесятых годов стал идеологом литературного движения «сорокалетних», за что подвергался резкой критике в официальной печати, в газете «Правда» и журнале «Коммунист». Выпустил книгу о «сорокалетних» «Московская школа или эпоха безвременья», а позже о них же «Дети 1937 года». Ядро «сорокалетних» или «Московской школы» составляли: Александр Проханов, Владимир Личутин, Владимир Крупин, Анатолий Ким, Владимир Маканин, Анатолий Афанасьев, Руслан Киреев, Владимир Орлов, Тимур Зульфикаров и другие.

После резкой критики в «Правде» за «антиленинский подход» к русской национальной политике окончательно примкнул к «русской партии» в литературе, сохраняющей базовые национальные культурные ценности.

Перестройку в горбачевском виде изначально не принял.

Опубликовал в журнале «Москва» в 1987 году знаменитую статью «Очерки литературных нравов», направленную против нигилизма в культуре и американизации общества, за что был назван в коротичевском «Огоньке» «врагом перестройки номер один». Активно участвует в русском патриотическом движении. Вместе с Александром Прохановым в 1990 году создал газету «День», где работал с первого номера и до её разгрома в октябре 1993 года заместителем главного редактора. После вооруженного налета на «День» в 1993 году и официального запрета газеты был в числе основателей газеты «Завтра». В 1997 году учредил газету «День литературы». Автор более десяти книг критики и эссеистики, среди них наиболее известны «Позиция», «Непричесанные мысли», «Московская школа…», «Крах интеллигенции», «Пламенные реакционеры», «Дети 1937 года», «Серебряный век простонародья», «Последние поэты империи», «Живи опасно».

Книги и статьи Владимира Бондаренко переводились на английский, французский, немецкий, китайский, польский, сербский и другие языки.

Женат, два сына, Григорий и Олег, живет в Москве.

Поморский казак пасет красного быка

Заметки о книге «Дети 1937 года»

Лев Аннинский

Замах Владимира Бондаренко может ошеломить. Открыт «загадочный мистический феномен» – «самое талантливое и самое потерянное поколение России», знаковое для «смены цивилизации» в ней, – беспрецедентно одаренная, «золотая» литературная дружина, поколение детей, появившихся на свет в 1937 году…

Подождите, дайте прийти в себя.

Во-первых, почему 1937-й, именно 1937-й и только 1937-й? Чем он лучше, вернее – чем он хуже других?

Так что единственное, что остается за 1937-м, – это символическое имя по старинному восточному календарю: Красный Бык. Впечатляет! И этого достаточно, чтобы людей, родившихся в том году, сплотить в «самое уникальное поколение» XX века, да еще увидеть в этом «Божий Замысел»!

Во-вторых… Каким это мистическим образом в одном-единственном году может родиться на свет целое поколение? Поколения – что, сменяются каждый год? Я понимаю, тут полно соблазнов для воображения. Розанов когда-то подсчитал, что все великие русские писатели от Пушкина до Толстого могли бы оказаться – хронологически – детьми одной матери. Красиво сказано. Но достаточно реалистично: все-таки от рождения Пушкина до рождения Толстого – три десятка лет! Два поколения уложить можно. А тут целое поколение – в один год.

У меня на этот счет вообще другие мерки. Разумеется, можно поэтически обозначить некий контингент с помощью яркого точечного события. Например, мои сверстники в какой-то момент отметились так: «поколение 1956 года», или: «поколение Двадцатого съезда». Однако на самом деле под этой шапкой пробудилось тогда минимум два поколения: воевавшее и невоевавшее. И еще: речь идет о моменте, так сказать, пробуждения, о «конфирмации», как сказали бы католики. Но чтобы целое поколение родилось в течение года, – это уже, простите, генетический бред. Ибо поколения сменяются не ежегодно, а каждые десять-пятнадцать лет, и не один год надо ставить в качестве рубежа его появления, а два: от и до.

Я думаю, первая грань для моего поколения – 1927 год: те, что родились до, попали в огонь войны, те, что после, – спаслись, выжили, и это уже другая судьба. Вторая дата – 1941 год: те, что рождались до, так или иначе чувствовали себя причастными к жизни «до войны». То есть они отсчитывали от рая, от возможного и чаемого рая, который в конце концов оказался недостижим. Те, что рождались после 1941-го (вот тут уж настоящий детородный спазм, провал, пауза; никакой «запрет абортов» не помог бы), – те сразу попадали в безнадегу, и норма, точка отсчета для них – ад. И ничего другого.

Разумеется, внутри этого моего поколения – поколения спасенных идеалистов – своя драма, своя градация: грань между теми, на кого нахлобучили дурацкую кличку: «шестидесятники», и теми, о ком пишет Бондаренко, как о могильщиках «шестидесятников». И все же мне легче понять отчаяние Ерофеева Венедикта, с которым мы – дети потерянного рая, чем уверенность Ерофеева Виктора, лелеющего «цветы зла», – там другая логика, другая ментальность, и под ней другая реальность. Не говоря уже о фекальной цивилизации Сорокина или о надувных ценностях Пелевина. Вот это уже другие поколения, рожденные в года, по-иному глухие, конфирмованные эпохой, из-под которой уже напрочь убраны наши основания.

Для нас история Советской власти – это история крушения (и для всех бондаренковских героев 1937 года рождения тоже), а для тех, кто пришел за нами, – это история освобождения… От чего? От «империи зла»? И освобождения чего?

Той человеческой природы, которая торжествует сегодня, когда дети выплясывают чечетку на отеческих гробах?

Непросто Владимиру Бондаренко выстроить «поколение» на пятачке 1937 года. Трудно – без Соколова, Корнилова, Жигулина, Горенштейна, Приставкина, Владимова. Набрать дюжину одногодков от Маканина и Битова до Аверинцева и Высоцкого – можно, конечно; талантов и среди одногодков полно, как вообще талантов полно на Руси, но для «мистической загадки» все же маловато, надо же удостовериться, что рожденные в год Красного Быка сплошь мечены особым знаком. Поэтому вторым планом все время идет у Бондаренко вербовка запасных штыков в литературный легион. «…Юрий Галкин, Владимир Галкин…» А как иначе докажешь, что «уже тридцать лет в литературном процессе любой из литературных галактик… лидируют дети 1937 года».

Поделиться:
Популярные книги

Sos! Мой босс кровосос!

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Sos! Мой босс кровосос!

Идеальный мир для Социопата 2

Сапфир Олег
2. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
6.11
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 2

Газлайтер. Том 12

Володин Григорий Григорьевич
12. История Телепата
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 12

Жребий некроманта 3

Решетов Евгений Валерьевич
3. Жребий некроманта
Фантастика:
боевая фантастика
5.56
рейтинг книги
Жребий некроманта 3

Вперед в прошлое 2

Ратманов Денис
2. Вперед в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 2

Темный Патриарх Светлого Рода 5

Лисицин Евгений
5. Темный Патриарх Светлого Рода
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Патриарх Светлого Рода 5

Совок 9

Агарев Вадим
9. Совок
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.50
рейтинг книги
Совок 9

Аромат невинности

Вудворт Франциска
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
9.23
рейтинг книги
Аромат невинности

Неудержимый. Книга XI

Боярский Андрей
11. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XI

Прометей: каменный век II

Рави Ивар
2. Прометей
Фантастика:
альтернативная история
7.40
рейтинг книги
Прометей: каменный век II

Оружейникъ

Кулаков Алексей Иванович
2. Александр Агренев
Фантастика:
альтернативная история
9.17
рейтинг книги
Оружейникъ

Идеальный мир для Лекаря 20

Сапфир Олег
20. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 20

Не грози Дубровскому! Том VIII

Панарин Антон
8. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том VIII

Последняя Арена 5

Греков Сергей
5. Последняя Арена
Фантастика:
рпг
постапокалипсис
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 5