Покорись, Ведьма, или Тёмный изволил влюбиться!
Шрифт:
– Властислава, доброго утречка, – поприветствовал меня сухощавый старичок, что жил на соседней улице. – А когда ты лавку-то свою откроешь, милая?
– Всеволод, как и всегда, через два часа, – старик явно не хотел ждать и прошёл с нами к моей калитке. Он только с виду был безобидным и хрупким старцем, а на самом деле тот ещё жук.
– Эх, – горестно вздохнул он, опуская руку на забор. – К этому времени ко мне друг должен приехать из Камышовки. Может ты продашь мне настойку сейчас, Властиславушка?
Я хмыкнула и с подозрением посмотрела на старика. У него
– А что вы хотели? – спросила его, уже понимая, что, даже зная какой он пройдоха, не смогу отказать старику.
– Эм… можно наедине пожалуюсь на свой недуг тебе? – покосившись на ожидающего меня Храмовника, прошептал дедуля.
– Яр, заходи пока, – попросила я и святоша непонимающе посмотрел на Всеволода, но спорить не стал и, открыв калитку, прошёл во двор.
– Так и что требуется? – начала я, придерживая срезанные поутру травы.
– Как бы тебе сказать… Властиславушка, – замялся старик, сбрасывая с себя вид уставшего от жизни человека. Он расправил плечи и словно весь как-то неуловимо преобразился. Выглядеть моложе будто стал. – Мне надо такое средство, которое помогает мужской силе. Чтобы жену порадовать ночью.
– Кому надо? – опешила я, рассматривая дедулю лет эдак семидесяти.
– Как кому? Мне надо! – заявил он, выпячивая грудь, этакий грач.
Меня словно обухом по голове ударили. Такие картины перед внутренним взором начали вырисовываться с главным героем в лице Всеволода, что я воздухом поперхнулась и замотала головой, прогоняя ну, просто таки, ужасные видения.
– Властиславушка, с тобой всё хорошо? – забеспокоился старик.
– Эм… нет. А вы ничего не перепутали? Вам точно такое средство надо? Не для суставов или сердца, а для… – я выразительно округлила глаза, на что старик хрипловато рассмеялся.
– Вот вы молодые когда до нашего возраста доживёте, то поймёте, что возраст не помеха, пока силы есть.
Всё! Это был апогей безумия. Я даже ничего больше сказать не могла, боясь ненароком обидеть дедулю. Прошла во внутрь двора, а он бодро шагал за мной.
Я попросила подождать Всеволода у крылечек, а сама отправилась в кладовку за соответствующим запросу зельем. Также без слов вынесла тёмный флакон, приняла монету в оплату и проводила взглядом посчастливившего старца. Даже когда он покинул мой двор и закрыл за собой калитку, я всё равно продолжала стоять и смотреть на удаляющуюся фигуру резко помолодевшего старика.
Только когда вдоль моего забора прошла Клавдия с бочонком квашеной капусты, которую она продавала на рынке, и кивнула мне головой в знак приветствия, я опомнилась. Кивнула в ответ и хмыкнув зашла в дом.
А там меня встретил громогласный хохот Храмовника. Он даже покраснел от заливистого смеха и уже чуть ли не плакал.
Я поняла, что Яр всё понял. Не знаю каким образом, но понял, и сейчас едва со стула не упал от своего лошадиного хохота. Этому святоше бы устыдиться так реагировать на… желания старика, необычные для его возраста. Всё же Храмовник, а не забулдыга в придорожной таверне. Но Яра его положение нисколько не останавливало.
– Это… это… – молодой мужчина едва ли не захлёбывался смехом. – Это лучшее утро за последний месяц.
Я вспомнила, что было месяц назад и не смогла сдержать улыбки. Точно также по утру у калитки меня поджидала Зинаида. Женщина выглядела встревоженной, даже испуганной, и постоянно вытирала лоб белоснежным платком. Я как только её увидела в таком состоянии, поняла, что случилось. Предыдущим вечером она приходила ко мне в лавку за желчной настойкой от укуса болотной змеи. Эти гадюки не особо ядовитые, лишь вызывают слабость у пострадавшего, да в худшем случае длительную тошноту и температуру. Я тогда несколько раз уточняла, были ли у этой змеи жёлтые полоски у головы или нет, ведь настойки от яда этих гадюк разные. Зинаида уверяла, что не было. Её муж точно описал ползающую тварь, и она была уверена. На мои опасения о последствиях неправильного лечения она отмахивалась и даже обиделась, мол, разве она такая плохая жена, что не может запомнить, какая змея укусила её супруга?
Как следствие, она оказалась не очень внимательной женой, раз у мужа поутру вылезли на… мягком месте красные опухшие пятна. Бедняга ещё дня три не мог сидеть.
– Знаешь, Власта, я просто диву даюсь от того, какие же у нас в деревне люди интересные. Не заскучаешь. Но Всеволод, конечно, всех переплюнул. То-то его жена всё время такая довольная ходит. А этой милой старушке шестой десяток ведь. Да и детей у них больно много. Но теперь понятно почему. Может и не зря говорят, что ещё у нескольких старушек дети так на этого племенного жеребца похожи, – и святоша, одно только название от такого чина осталось, заржал, как соседский конь.
– Прекращай уже, Яр. А то подавишься, а мне потом тебя откачивать, – сдерживая собственный смех, проворчала на Храмовника.
– Ой, прямо таки откачивать, – отмахнулся тот. – Ах, ладно. Пора завтракать. Ты пока там старцу чудо-зелье для… кхм… его весёлой старости продавала, я уже поставил варить кашу.
– Так за ней следить надо! – воскликнула я и выбежала на задний двор через запасной выход из дома.
Яр поспешил за мной, но его от утренних избиений спасло то, что каша не успела “убежать” из горшка.
Летняя печь, скрытая под большим деревянным навесом, из которого торчала высокая труба, никогда ещё не подводила меня за всё время пользования. Ни одно блюдо не “сбежало” или не подгорело. Она, словно волшебная, всегда доводила приготовление до идеального состояния. Вот и сегодня мы с Яром всего через пятнадцать минут уже сидели за столом, наслаждаясь завтраком.
Свежие лесные ягоды напитали соком кашу, и та просто таяла во рту. Кислинку перебивала сладость мёда, но не полностью, оставляя резонанс, от которого было ещё вкуснее.