Покойник претензий не имеет
Шрифт:
Аркадий не смог сдержать улыбку, услышав жалобное признание карточного шулера. Респектабельный пожилой мужчина в темных очках, скрывающих отсутствие одного глаза, с зачесанными назад длинными и явно подкрашенными волосами, заметив реакцию собеседника, распалился еще сильнее:
— А что же вы себе думаете!? Я же не сормовских работяг облапошиваю! С такими, иной раз, жиганами приходиться дело иметь — аж предсмертная оторопь берет! Оставляешь его без трех на девятерной и представляешь, как этот дубинноголовый уркаган достает из штанов заряженный Парабеллум…
— Толи
— Вы правы, товарищ подполковник! До перестройки за свою личную безопасность беспокоиться приходилось в исключительных случаях. Эх, капитализм долбанный — сумма денежных знаков, накопленных всем человечеством…
— Плюс вульгаризация всей страны, — закончил за него Лавренцов, скомбинировав единую пародию на два известных лозунга.
— Это точно. Что будете заказывать? — завидев направляющуюся к ним официантку, поинтересовался одноглазый картежник, носивший за свой изъян в среде интеллектуального криминала гордую кличку Нельсон. — Я угощаю — как-никак в долгу перед вами…
— Эх, гулять, так гулять — бокальчик мартини и кофе.
— Скромно-скромно… Небось, зарплата душевная? — приколол Васнецов и озвучил подошедшей девушке заказ в своей интерпретации, — так что случилось, Аркадий Генрихович?
Подождав, пока служащая кафе отойдет подальше, фээсбэшник частично «приоткрыл карты»:
— Мне нужна информация об одном человеке из бандитских кругов, не более. Но, очень подробная и обстоятельная. Короткую и скупую автобиографию я мог бы добыть и без вашей помощи.
— Хм… — покривился Антон Михайлович, — неблаговидная роль…
— К слову сказать, — продолжил подполковник, — я давно на пенсии, в органах не служу и сведения мне необходимы в приватном порядке. Разумеется, все останется исключительно между нами…
— Вы переквалифицировались в частного детектива?
— Нет. Дело личного характера. Кроме того, обещаю более вас не тревожить.
— Как и даже пульку расписать не захотите?
— Так вы же не сможете без фокусов!
— Это точно… — в последний раз пошутил Васнецов и, озадаченный просьбой, замолчал. Затем изящно достал из нагрудного кармана пиджака длинную сигару и, раскурив ее, выпустил вверх клуб ароматного дыма. Вскоре вернулась официантка и стала переставлять с подноса на столик заказ: бутылку дорогого коньяка, тарелочки с бутербродами с икрой, лимоном и чашечки кофе. Проводив молодую особу лукавым взглядом, шулер задумчиво произнес:
— Все это понятно Аркадий Генрихович, только вот ведь в чем дело… С кровоотсосами я никогда дружбы не водил и вы это знаете. Если бы владел заветной информацией, поделился бы — не сомневайтесь, я на добро памятливый! Но мне предстоит ее где-то добывать, выспрашивать, вынюхивать… А после того, как нужные сведения попадут к вам, с этим типом обязательно произойдет несчастный случай — не первый год вас знаю. Его дружбаны сейчас же начнут рыть землю: кто мол, когда, с какой стати?.. И, разумеется, выйдут, в том числе и на беззащитного каталу. Что мне прикажете делать — они же из-под земли достанут…
— Ну, во-первых, я сам уже, в некотором роде, перед ними засветился, и все подозрения на сей счет, падут, прежде на меня, — объяснил Лавренцов, любуясь отточенными движениями Нельсона, разливающего ровнехонькими порциями коньяк по низеньким, но широким фужерам. — А во-вторых, никто пока интересующий объект убирать не собирается.
— Вот именно — пока… — проворчал тот, поднимая рюмку и приглашая собеседника присоединиться, — а через пару недель его найдут в мусорном контейнере или в лесопосадках…
Мужчины медленно, смакуя мягкий вкус коньяка, выпили и закусили лимоном. Аркадий достал пачку «Парламента» и, прикурив сигарету, предложил:
— А вы не могли бы для начала, скажем, поспрашивать о нем в своих кругах? Это, насколько я понимаю — безопаснее и проще.
— Хорошо, почти уговорили. Так или иначе — долг платежом красен. Выкладывайте его ФИО, я подумаю.
— Зачем понапрасну сотрясать воздух именами и фамилиями скверных людей. Вы уж решите сначала — беретесь или нет.
Игрок от Бога улыбнулся и, разливая по шаровидным сосудам следующую порцию спиртного, пробурчал:
— Чувствуется хватка и осторожность. Одно слово — профессионал.
— Мы оба с вами неплохие профессионалы. Опыт не пропьешь…
— Это точно… — повторил Антон Михайлович любимую присказку, опять поднял фужер первым и, кивнув, прошептал: — я согласен, но только то, что в моих силах — ни больше, ни меньше…
Проглотив коньяк и прожевав мизерный бутерброд, Аркадий Генрихович наклонился к собеседнику и сообщил:
— Меня интересует Звягин Михаил Юрьевич, по кличке…
— Звонок? — в ужасе отшатнулся Васнецов.
Несколько секунд чекист смотрел на побледневшее лицо каталы. Тот, моментально забыв о коньяке и тлевшей сигаре, откинулся на спинку, нервно сглотнул вставший в горле ком и дважды беспокойно оглянулся по сторонам. Казалось, пожилой мужчина вот-вот схватится за сердце и, обмякнув, сползет с пластикового стула, будто только что схлопотал на мизере пяток взяток…
— Однако! Веселые дела! — в полголоса восклицал контрразведчик, ведя Опель по направлению к дому, — приотстали мы от жизни! Впрочем, бандитизмом моя контора занималась в исключительных случаях, когда затрагивались совсем уж высокие интересы и мое нынешнее неведение вполне оправдано…
Оказывается, слава о Звонке давно облетела весь преступный Петербург. Парень с небольшой бандой относился к числу новоявленных беспредельщиков и бессистемно терроризировал многие районы города. Того, что знал о нем карточный шулер и слету выложил в кафе, вполне хватило бы на объемное досье. Лавренцов снова улыбнулся, вспоминая с каким выражением лица, Антон Михайлович рассказывал о хладнокровном, матером преступнике…
Сворачивая с проезжей части в свой двор, фээсбэшник внезапно снова увидел в зеркале заднего вида черную «десятку». Машина с тонированными стеклами следовала на расстоянии ста метров и пронеслась мимо, когда Опель въезжал в арку.