Покойники в доле
Шрифт:
– Кардинал весьма доволен твоей работой в этом деле с карибским кладом, – произнес отец Витторио. Эти слова, открывающие путь к блестящей карьере, оставили собеседника совершенно равнодушным. Он лишь кивнул, полагая, и справедливо, что это еще не конец речи. Это даже не середина… Для того, чтобы привезти похвалу, пусть даже похвалу кардинала, такие люди как отец Витторио не едут на край света, да еще на палубе…
– Мне жаль, что не удалось наложить руку на весь клад Ферье, – произнес он в ответ, – Католическая церковь получила лишь долю госпожи Коломбы. Впрочем, она весьма значительна.
– Не скромничайте, Лоренцо. Это огромные деньги и самое значительное
Лоренцо про себя усмехнулся, но внешне остался абсолютно невозмутим. Насмешка над епископом могла стоить не только карьеры, но и головы.
– Карлос Кастильяно, граф де Сильва. Их владения…
– Неинтересен, – перебил отец Витторио, – дальше.
– Госпожа Нортон, англичанка. Ее отец очень успешный негоциант.
– Небезнадежно, – прокомментировал епископ.
– И князь здешней оторви-да-брось братии – пират Джеймс Рик.
– Очень перспективно, – после секундного раздумья определил епископ, – пожалуй, Лоренцо, вам имеет смысл заняться этими двумя – Нортон и Риком.
– Одному?
– Не в коем случае. Орден выделит вам в помощь брата, с которым вы уже работали в Марселе.
– Он хорош, – согласно кивнул Лоренцо, – но в таком деле больше подошла бы сестра.
Отец Витторио вскинул брови и задумался где-то на полсекунды.
– Та, которую вы сами рекомендовали в последний раз, вас устроит?
– Она же принесла клятву совсем недавно, – удивился Лоренцо, – чему ее успели научить?
– Сестра Кармела очень способна, – с улыбкой возразил епископ, – к тому же, у нее был отличный наставник… и есть личная заинтересованность в этом деле. Это может помочь.
– А может и помешать…
– Я не пойму, вы что-то имеете против участия вашей собственной ученицы? – сощурился отец Витторио. Голос его похолодел ровно на полградуса. Тому, кто знал епископа – вполне достаточно, – чем вас не устраивает эта женщина?
Лоренцо на мгновение прикрыл глаза. И спокойно, подчеркнуто спокойно ответил:
– Я не имею ничего против сестры Кармелы. Как и против брата Джакомо. Но в таком случае нам обязательно нужен четвертый. Классическая схема: две пары – один работает, второй прикрывает.
Епископ согласно покивал. Он прекрасно понимал, о чем говорит Лоренцо. В отличие от многих других князей церкви, отец Витторио не родился князем, и к своему нынешнему положению пробивался с самого низа. Путь был долгим и, местами, кровавым. Он вполне понимал солдата Ордена.
– У Рика ведь, кажется, есть враг?
– У него БЫЛ враг, – ответил Лоренцо, – враги таких людей, как Рик, долго на свете не заживаются.
– Ай, как некстати! И что же с ним случилось?
– У них была очередная дуэль.
– И этот господин… кажется Ричмонд Кларк, заколот шпагой?
– О нет, не так банально. Он застрелен. Из пушки. Дуэль была на корабельных орудиях, и вместе с Ричмондом к морскому дьяволу отправились человек двести.
– Достойная свита, – отец Витторио цокнул языком с явным одобрением и не без оттенка зависти, – что ж, значит, так было угодно Господу. Видимо, господин Кларк завершил свой земной путь и перестал быть интересен Высшим силам. Но вам, действительно, нужен четвертый. Кто-то не принадлежащий ордену. Кто-то, перед кем у святой католической церкви нет никаких обязательств… Кто-то… возможно, даже не католической веры. Вы понимаете?
– Расходная карта, – кивнул Лоренцо.
– Вы понимаете, – подтвердил отец Витторио, – Мой вам совет, Лоренцо,
– Благодарю вас. Я обязательно воспользуюсь вашим советом, – Лоренцо низко склонился, целуя перстень епископа, и качнувшиеся вперед пряди волос обнаружили отсутствие левого уха.
Эпилог
Средиземное море, подле острова Корсика, май 1688 года.
…Море здесь было прозрачным и цветные блики, рассыпанные по воде, не резали глаза, а лишь слегка щекотали ресницы. И небо было пронзительно чистым, не таким томным и насыщенным, как то, что нависало над Карибами. И ветра здесь были мягче. Средиземное море не знало жестоких бурь, в которых гибли целые флотилии. Ну, почти не знало…
А люди… Люди везде были одинаковыми: жестокими и ненасытными. В каждом «двуногом без перьев», исключая ощипанную курицу, уже с рождения дремал крокодил.
Господь изгнал первых людей из рая не потому, что, вкусив запретного плода, они нарушили договор. Господь мудр. Он первым прозрел ту ненасытную жажду, которой сатана наполнил сердца Адама и Евы. Ту прорву, которая поглотила бы и райский сад со всеми его чудесами и не насытилась бы ни на йоту!
Зло свершилось. На смену «золотому» веку пришел «железный». И с тех пор идут об руку золото и сталь, и от их поступи сотрясаются континенты, гордые падают на колени, а робкие встают с колен, чтобы ударить в спину. И конца этому нет, и не будет, пока горит над миром солнце цвета золота и обнимает материки море, цвета стали.
Странно, но так думала женщина, неподвижно стоявшая на шканцах «Аквилона», небольшой трехмачтовой шхуны, несколько дней назад отошедшей от цветущих берегов Сицилии. Знойный день расправил свои крылья, но женщина не страдала от жары и влажности. Впервые за много лет она дышала полной грудью. На ее впалые щеки вернулся румянец, казалось, навсегда отнятый болезнью. Выходит, права была графиня де Сильва, нет такой беды, чтобы пришла навсегда?
Она была очень хрупкой, эта уже далеко не юная, но ошеломляюще красивая дама, и весь ее облик, казалось, больше принадлежал миру бесплотных теней, чем земле. Тонкими, длинными пальцами, она то и дело трогала небольшой серебряный крестик, висевший, вопреки обычаю и моде, поверх платья, а глаза ее неотрывно глядели на серую точку на горизонте. Ей было сильно не по себе. Женщина знала слишком много, чтобы успокаивать себя сказками. Это был парус. Чей? Гадать бессмысленно. Тунис, Алжир, Египет, Марокко… все одно. Зеленое знамя Пророка уверенно теснило бело-желтый флаг с ключами святого Петра. Христианину, попавшему в цепкие когти «морских ястребов» судьба предоставляла не слишком богатый выбор: рабство или смерть, причем неизвестно, что хуже. А у женщины, стоявшей на шканцах и неотрывно наблюдавшей за горизонтом не было и этого выбора. Волей Господа и того, кто говорил с ней Его именем, она должна была предпочесть рабство. Какие бы унижения и страдания оно не влекло. Она должна была любой ценой выжить, потому что ее жизнь, с недавнего времени, принадлежала не ей и имела особую ценность во дворце Джезо.