Покров тьмы
Шрифт:
— Что случилось?
Я не стал останавливаться и тратить время на долгие объяснения. И вместо этого продолжал нестись по коридору, намереваясь добраться до восточного крыла армориума, где, уверен, скрывался ответ на мучавший меня вопрос. Дацей следовал рядом.
— В крепости Геры враг. Они подослали ассасина убрать лорда Калгара.
— Кровь Жиллимана! Он…?
— Он жив, — быстро ответил я, бросив строгий взгляд на сержанта. — И будет жить.
Позднее сам Дацей непременно накажет себя за возникшие у него сомнения, но сейчас
Когда я уже собирался связаться с Вантором по воксу и предупредить о нападении, раздался пронзительный вой сирен, оповещающий, что мы опоздали. Свет люминесцентных ламп и электросфер сменился на янтарный, и помещения крепости-монастыря стали до противного одноцветными.
— Агемман, — позвал я, активировав в горжете вокс.
Спустя несколько секунд прозвучал ответ:
— Мы направляемся в апотекарион. Брат Венацион ожидает нас там.
— Откуда включили сигнал тревоги?
— Восточное крыло армориума.
Все мои опасения разом подтвердились. В памяти всплыли «трупы» некронов — тех, кто получили слишком серьёзные повреждения, чтобы самостоятельно их исправить, но оказались не в состоянии телепортироваться. Только на самом деле они не были сломаны. Из-за нашего невежества их уловка сработала, и мы пригласили неприятеля в свою крепость, в свой дом.
Мне захотелось ударить во что-нибудь, но вместо этого я подавил свой гнев и ответил капитану:
— Вместе с сержантом Дацеем я сейчас же направляюсь туда.
Затем я вырубил связь. У первого капитана и так было полно забот.
Добравшись до восточного крыла, мы обнаружили, что все коридоры почему-то пусты. В одном из них я увидел покров тьмы. Что-то шевелилось под ним, нечто из холодной стали и с голубовато-зелёными глазами, похожими на погребальные огни.
— Скажи, что это только моё воображение.
Дацей отрицательно завертел головой, достал свой болтер и нацелил на механических ужасов, вышедших из теней.
С клинком Бури в руках — святыней Талассара, где я родился в благородной семье, — я набросился на своих врагов, обрушивая всю свою ярость, дабы почтить память предков. Какими бы прочными ни были экзоскелеты некронов, им было не выстоять перед мощью такого силового меча, как мой.
То были представители низшего воинского сословия, пехотинцы тёмной империи некронов. Первого из них я испарил шаром перегретой плазмы. Второго обезглавил. Их лучевые винтовки не могли пробить мою броню, и потому я едва ли замедлился, когда отрубил третьему руку и затем разделил пополам его туловище. Некроны исчезли в вихре завывающей энергии.
Дацей нейтрализовал ещё троих меткими выстрелами из болтера. Даже когда один из механоидов оказался на расстоянии вытянутой руки от его лица, сержант не потерял самоконтроля и попаданием в упор разнёс его на части. Во все стороны разлетелись осколки металла.
Когда мы закончили, некроны испарились. И только мы бросились к покрову
— Сколько здесь этих штуковин? — нахмурив брови, спросил Дацей.
— Насколько могу судить по тому, что видел в мастерской Вантора — десятки.
— Если им удастся закрепиться, выходит, они смогут привести подкрепления прямо в крепость Геры?
Я крепко сжал плечо сержанта и заверил его, что мы этого не допустим.
Впереди показался армориум. Ворота были открыты, и изнутри лился мерцающий в сумраке свет. Оружейная напоминала скотобойню. Стены и машины покрывала кровь, смешавшаяся с маслом из рабочих дронов. Все слуги, сервиторы и машиновидцы были мертвы. Их выпотрошенные и расчленённые тела валялись повсюду.
Висящий под потолком большой осветительный прибор, видимо, пострадал в ходе резни и теперь периодически вырубался, вследствие чего придавал общей картине ещё более жуткий вид. Каждая вспышка показывала нам новую кошмарную деталь: застывшие в ужасе лица, оторванные конечности, распавшиеся тела. Но нигде не было видно следов некронов. Никаких.
Металлические руки и ноги, туловища и черепа, оружие — всё пропало.
А затем я увидел Вантора, и моя скорбь умножилась.
Энергетическим клинком технодесантника разделили на две равные половины от паха до шеи. Оружие чужаков разрезало его доспех, словно консервную банку. Внутренности Евклидеса Вантора валялись на полу вперемешку с кабелями и проводами. Это был страшный конец для моего брата. Убийцы лишили его права на достойную смерть.
Я положил руку на его лицо и закрыл остекленевшие глаза. Даже обесчещенному мертвецу необходимо даровать вечный покой. До того осквернили его тело, что теперь нельзя было даже извлечь геносемя.
На мгновение я зажмурился, собирая свой гнев воедино. Обращая его в инструмент. И снова возникло ощущение, будто я тону. Тьма опять заволокла зрение. Я стал бороться с ней, сжал кулаки, чтобы не терять концентрации. Какую бы тяжёлую травму я ни получил, забота о собственном здоровье подождёт. Я взял себя под контроль и обратился к Дацею:
— Брат, смертельный враг на свободе. Он уже ранил магистра нашего ордена, и теперь хочет прикончить нас.
Я сжал зубы и продолжил:
— Мы помешаем ему. Мы должны поднять всех наших братьев, найти угрозу и устранить её.
Дацей с мрачным видом кивнул, и мы покинули армориум. Времени оплакивать или хоронить мёртвых не было. Если ничего не предпринять, то в похоронных залах крепости будет больше гробов.
— Брат-капитан, — внезапно воскликнул Дацей и показал на вновь образовавшийся в воздухе покров тьмы. В этот раз он снова был настоящим, а не тенью, выползшей из моего подсознания. Я активировал Бушующий клинок, и от него полился лазурный свет.
Пред нами стоял убийца. Его единственный глаз виднелся из тьмы.