Поле боя — Украина. Сломанный трезубец
Шрифт:
— Эй, товарищ летчик, заблудились вы, что ли? — махнул рукой техник.
«Летун» подошел, поздоровался.
— Да я вот короткой дорогой иду.
— И много ты таких дорог знаешь? — усмехнулся техник.
— Здесь — все. Я, брат, здесь еще при Союзе служил. Полковник запаса Верескун, был командиром 185-го гвардейского Кировоградско-Будапештского Краснознаменного тяжелобомбардировочного авиаполка, когда он тут еще базировался.
Техник вытянулся по стойке «смирно».
— Виноват, товарищ полковник.
— Ладно. Отставить. Этого красавца обслуживаешь? — Верескун кивнул на «Ту девяносто пятый».
— Да. Его самого.
Верескун смерил техника взглядом. Что-то в нем казалось неестественным. Вроде бы обычный техник — замасленный технический комбез, сильные грубые руки с обломанными ногтями, но вот походка и манера держаться были слишком уж раскованными. Понятно, что в авиации особо с церемониалом не церемонились, но все же…
— Тяжело вам, наверное, приходится?..
— О чем вы?
— Да так… О службе.
— А…
Техник еще долго смотрел вслед уходящему летчику, тот чувствовал этот взгляд, но не обернулся. Степаныч хмыкнул — проницательный попался «летун».
У полковника Верескуна сегодня был особенный день. Сегодня он вновь возвращался в небо, и не на легком винтовом Як-52 или на послушной «летающей парте» L-29, а на современном стратегическом ракетоносце. Пройден предполетный инструктаж, сданы необходимые зачеты, позади и «медицина».
А впереди, на летной стоянке, — красавец Ту-22М4. Возле него выстроился экипаж. Валерий Валентинович надел летный шлем, отбил по бетонным плитам стоянки три уставных шага и вскинул правую ладонь к виску.
— Здравия желаю!
— Здравия желаю, товарищ полковник. Командир корабля — майор Виктор Поляков. Занимайте левую «чашку».
— Но ведь…
— Валерий Валентинович, исключительно из-за уважения к вашим заслугам.
— Спасибо.
Полковник Верескун осмотрел кабину, как мало все изменилось и как много нового одновременно. Новые многофункциональные дисплеи, улучшенная эргономика кабины и вместе с этим — знакомые ощущения, едва уловимые запахи масла и авиатоплива, кисловатый запах металла. Валерий Верескун глянул на майора Полякова, занявшего катапультное кресло второго пилота, двинул рычаги управления двигателями вперед и прислушался к гулу двигателей.
Ту-22М4 покатился по рулежной дорожке и вырулил на линию исполнительного старта, скрипнув колесными тормозами.
— Каштан, я — Бекас-2, разрешите взлет, — чуть охрипшим от волнения голосом полковник Верескун запросил руководителя полетов.
— Я — Каштан, Бекасу-2 — взлет.
Отпущена гашетка колесных тормозов, двигатели выведены на взлетный режим. Стремительно летит навстречу серой лентой взлетная полоса, штурвал взят на себя — отрыв! Сосредоточенное лицо полковника Верескуна озаряет улыбка.
— Я — Бекас-2, взлет произвел.
«Бэкфайр» стальной иглой прошил облака, оставив земле лишь рев своих двигателей. Под крылом простиралась облачная равнина, Ту-22М4 лег на крыло в широком развороте. «Перехожу на сверхзвук». Крылья «Бэкфайра» поползли назад, меняя угол стреловидности. Мгновенный хлопок скачка уплотнения, и все звуки остаются позади разъятых сопел с бьющими из них факелами пламени. Перегрузка сжимает в своих стальных объятиях, словно приветствуя — ты вернулся в небо! Вернулся снова крылатым бойцом.
Глава 8. Предатели
Скучающий у обочины гаишник лениво махнул полосатым жезлом. По мановению «волшебной палочки» здоровенная фура сбавила скорость и приняла к обочине.
— Доброе утро, командир, — из кабины спрыгнул невысокий кряжистый водитель.
— Шо везем? — зевая, поинтересовался «страж дороги».
— Компутеры, там… Принтеры всякие. Шут их разберет, я в этом не понимаю ни черта.
— В городе учения, въезд только со специальными разрешениями…
— Так вот же документы, — засуетился «дальнобойщик», доставая из помятого полиэтиленового файла бумаги с различными печатями и штампами.
— А-а… — гаишник мгновенно утратил к водителю интерес. Потом насторожился: — Нэ пыв?
— Та як можно, упаси Боже. От доставлю товар, тогда и погуляю! — водитель сунул гаишнику мятую купюру. — Шоб веселей служилось.
— О це я понимаю, — повеселел служитель порядка. — Счастливо!
На оптовой базе молодые, спортивного вида парни с короткими стрижками принялись за разгрузку трейлера. Разворошив гору коробок с компьютерами и оргтехникой, они стали выволакивать из-под них тяжелые темно-зеленые ящики с набитыми через трафарет надписями. Тяжелая, судя по всему, тара быстро перегружалась в подъехавшие автофургоны.
Вернувшийся из конторы с путевым листом дальнобойщик ткнул кулаком в плечо своего напарника:
— Шо це воны там грузят?
— А бес его знает…
Водила подозрительно глянул на тяжелые деревянные ящики темно-зеленого цвета. Что-то не слишком они напоминали тару для компьютеров. Дальнобойщик и сам не раз таскал такие ящики, причем целых полтора года после учебки… Он поспешно отвернулся. В конце концов, кому какое дело, что они там делают. Меньше знаешь — целее будешь…
На кухне было накурено так, что «хоть топор вешай». Вокруг выдвинутого на середину стола сидело пять человек. На усыпанной крошками и объедками мятой газете стояла початая бутылка водки и немудреная закуска: хлеб, сковородка с жареной картошкой, селедка, сало.
— Ну, за вільну Україну, — провозгласил тост хозяин квартиры.
Звякнули стаканы, и «веселящая жидкость» полилась в глотки «патриотов». Внезапно раздалась трель дверного звонка, потом еще раз и еще.
— Піду открою.