Полет бабочки. Восстановить стертое
Шрифт:
— Мимо пробежали. — Страдальчески морщась, Марина лизнула длинную царапину на руке.
— Тихо! Давай сюда!
Сдавленно матерясь сквозь зубы, Денис отвел в сторону ежевичные плети, густо поросшие колючками, и Марина пролезла через дыру в заборе. Он последовал за ней.
— Ни фига себе центр города! — присвистнул он, оглядевшись вокруг.
По сравнению с тем местом, где они оказались, прежнее жилище Марины смело можно было назвать дворцом, стоящим в парке. Грязь, мусор и бурьян по колено. Выше — покосившийся домишко,
— Осторожно, здесь стенка подпорная внизу.
Денис неловко повернулся, поскользнулся и, возможно, ухнул бы вниз метров с пяти, если бы Марина не ухватила его за рубашку. Жалкие кустики над обрывом вряд ли смогли бы его остановить.
Выбрав местечко посуше и почище, они сели на траву.
— Мы здесь, как крысы в ловушке, — заметил Денис, жестоко страдая от невозможности закурить. — Если они нас найдут, то можно хоть обораться, никто на помощь не придет.
— Боюсь, что и в другом месте нам вряд ли кто-нибудь помог бы, — пожала плечами Марина. — Посмотрели бы с интересом, вот и все. Ну, может, в милицию позвонили бы по мобильнику. Вряд ли бы это нас спасло.
— Я чувствую себя махровым идиотом. Бежать от кого-то в незнакомом городе, прятаться в трущобах. Между прочим, я вообще ничего не понимаю. Кому мы понадобились, спрашивается? Ну ты — еще ладно. С натяжкой можно предположить, что тебя нашли те, которые хотели в Питере убить. Но я-то им на кой ляд сдался, а?
— Не знаю, — с отчаянием пробормотала Марина. — Я сама ничего не понимаю. Думаешь, весело знать, что тебя хотят убить, и не иметь ни малейшего представления, кто и за что?
— Думаю, что нет. А точнее, уверен. Потому что сам не знаю, почему меня хотят убить. Ты точно уверена, что за мной еще вчера следили, у церкви?
— Ну… Я не знаю точно. — Марина наморщила лоб и стала еще уродливей, но Денис не обратил на это никакого внимания. — Но думаю, что да. Я того черного толком не разглядела, кажется, похож на того, который сегодня…
— И вчера вечером. Это тот же самый. Они его называли Арменом. Я его по голосу узнал. Слушай… — Денис замялся, не зная, стоит ли говорить. — Да нет, ничего.
— Говори!
— Понимаешь… Я тебе обещал, что не буду ничего рассказывать… ну, плохого… о тебе.
— Говори! — Марина вцепилась пальцами в его запястье.
— В общем… Инна рассказывала, что в тот вечер, когда тебя… Ну…
— Да не нукай ты! Когда меня пытались убить. Ну!
— Ты пришла домой с каким-то… черным. Сказала, что он останется ночевать. Инна вас выгнала. Вот и все.
Марина сжала виски руками и застонала.
— Да, говорят, что все мои любовники были исключительно кавказской национальности. С ума сойти можно! Поверить не могу. Сейчас мне кажется, что я махровая националистка. Ты думаешь, это как-то связано? Ну, тот, в Питере, и эти?
— Откуда я знаю. Может быть. Но я-то тут каким боком, а?
Марина только хныкнула тоненько в ответ.
— Ладно, не скули. Давай думать, что дальше делать. Не сидеть же здесь остаток жизни. В гостиницу нельзя. Сразу на вокзал? Или в милицию — огородами? Спасите, дяденьки менты, за нами гонится армянская мафия. Если все так серьезно, то и у вокзала нас будут караулить. А мне еще деньги надо с карточки снять. Скажи, здесь есть хоть один человек, к которому ты могла бы обратиться за помощью?
— Пожалуй, — с надеждой кивнула Марина. — Это на том склоне Батарейки, у мемориала. Минут за пятнадцать дойдем.
— Кто это там у тебя?
— Кира. Ну, та женщина, которая мне жилье нашла. Она с бабой Глашей дружила.
— Тогда пошли.
Дверь нам открыла Наталья.
— Марина? — спросила она неуверенно, хлопая глазами. Можно подумать, меня можно с кем-то перепутать! — Мам!
Из кухни появилась Кира, вытирая испачканные мукой руки о голубой фартук.
— Марина? — протянула она с точно такой же интонацией.
Только сейчас я сообразила, что мы похожи на парочку оборванцев, решивших прогуляться за пределы родной помойки.
— Да проходите! — первой опомнилась Кира. — Наташка, что ты стоишь. Найди им чистые полотенца и что-нибудь переодеть.
— Да не надо. — Денис начал слабо сопротивляться, но Кира махнула на него рукой.
— Надо! Откуда вы только взялись — такие красивые? Что случилось-то? Хотя нет. Не рассказывайте. Вот помоетесь, поедите, тогда расскажете. Или вы торопитесь?
Торопиться нам было в общем-то некуда. Пока Денис мылся, я сидела на кухне, примостившись на краешке табуретки. Кира хлопала дверцей холодильника, гремела кастрюлями и только поинтересовалась между делом:
— Что за парень-то?
— Муж двоюродной сестры.
— У тебя сестра нашлась?
— Да. Он за мной приехал. А тут…
В этот момент Денис, одетый в старые джинсы и рубашку Натальиного мужа, вышел из ванной.
— Иди, — оборвала меня Кира. — А то борщ остынет.
Мытье оказалось настоящим мучением. Царапины и синяки саднило. К тому же теперь я постоянно ощущала этот проклятый шрам от фурункула.
Натянув на себя серую трикотажную юбку и застиранную полосатую кофточку, я вышла из ванной. На столе исходили паром тарелки с огненно-красным борщом, посыпанным зеленью. Денис сидел, вжавшись в щель между столом и холодильником, и крутил в руках ложку.
Рассказывали мы с ним, перебивая друг друга. Сейчас, в этой уютной кухоньке с солнечно-желтыми занавесками, все произошедшее казалось каким-то нереальным, словно и не с нами было. Словно мы приключенческий фильм пересказывали. Кира с Натальей только головами качали.