Полет дракона
Шрифт:
– Великий Юпитер… - Пробормотал римлянин вместо ответа. – Мне нечего делать среди воинов. Я ухожу в кухарки…
Юань засмеялся.
– Искусство, которое ты сегодня видел, создано для одного человека, и требует особых способностей и длительного обучения. – Сказал он. – Когда сражается целая армия, то дело обстоит совершенно иначе. И в этом ваше, римское искусство боя, с которым я успел немного познакомиться, стоит весьма высоко {243} .
– Воображаю себе, что может сделать войско, состоящее из таких бойцов, как ты.
– заметил Вибий.
243
В древней истории Китая известны примеры использования римской военной стратегии и тактики.
Юань не стал его разубеждать.
Уже позднее, за дружеским столом, Вибий поднял бокал с вином и торжественно произнес:
– Я даю клятву побывать у вас на родине и, надеюсь, боги услышат и помогут мне исполнить ее!
Фэй явно обрадовался.
– Вот это – дело! – Воскликнул он. – Приходи, Вибий! Мы будем ждать тебя.
Каждая встреча Фэя с Валерией была для обоих влюбленных большим и радостным событием, хотя и окрашенным в грустные тона предстоящей разлуки.
Они никогда не говорили о ней, но время, оставшееся до отъезда ханьского посольства из Рима, стремительно исчезало, как вода в колодце, пересыхающем в засушливое лето.
В это раз Фэй решился поговорить с Валерией начистоту.
– Через неделю мы должны покинуть Рим. – Сказал он патрицианке.
– Я хочу, чтобы ты пошла вместе со мной. В Хань мы с тобой поженимся.
Валерия вместо ответа потянулась и обняла Фэя.
– Ну, так как? – Спросил он, заглядывая ей в глаза.
Молодая женщина горячей щекой прижалась к щеке Фэя.
– Я была бы самым счастливым человеком на свете, если бы могла это сделать!
– Так идем же! Что тебя удерживает?
– В Риме живет моя мать, и она тяжело больна. Кроме меня у нее никого нет. Я не могу ее бросить, а такого пути она не вынесет.
Фэй поник головой. Его мечта рассеивалась, как дым от потухшего костра.
Авторитет родителей в Хань стоял так высоко, что ему и в голову не пришло возразить Валерии, или просить ее изменить свое решение. Болезнь пожилой римлянки, которую он не видел ни разу в своей жизни, стала непреодолимой преградой на его пути, лишала его возможности быть счастливым человеком.
К чести молодого человека надо сказать, что в его душе не возникло и тени раздражения или обиды. Он просто ощутил страшный удар в самое сердце, и знал, что очень долго не сможет от него оправиться.
– Я все время размышляю о нас с тобой, и не вижу выхода. – Призналась Валерия, и в глазах ее блеснули слезы.
– Может быть, мне удастся прийти в Рим еще раз…, и ты сможешь…
– Никто не знает велений богов! И все наши надежды, увы, призрачны. Ты – солдат Императора, и пойдешь туда, куда тебе прикажут. И, вряд ли, это опять будет Рим.
Фэй понимал, что Валерия права, и тоже не видел выхода из положения.
– Может быть, остаться сможешь ты? – С искрой безумной надежды спросила Валерия. – Ты – опытный воин, и в Риме тебе будут рады.
Я уверена, что здесь ты займешь достойное место. Вибий сможет рекомендовать тебя Сенату, или консулу Марию.
Фэй покачал головой.
– Мы с тобой в одинаковом, положении. Тебя не пускает в дорогу долг перед матерью, давшей тебе жизнь, а меня долг перед Императором и своей страной. И мы бессильны, что-либо изменить.
– Хорошо. – Тихо сказала римлянка. – Тогда не будем больше говорить об этом. Давай просто любить друг друга. Ведь у нас с тобой есть еще целая неделя…
«Как извилисты дороги судьбы…» - Думал Фэй, возвращаясь от Валерии в усадьбу Лентула. – «Все это время на пути в Рим мой друг Ли был самым несчастным человеком на земле, а я – вольная птица, радовался жизни и ее краскам. Сейчас все изменилось: он – счастлив, а мне пришлось занять его место, без малейшей надежды на будущее счастье. Ну, почему случилось так, что самая прекрасная женщина на Земле – дочь другого народа, и живет бесконечно далеко от моей страны?».
В усадьбе его встретил озабоченный Ли.
– Я сейчас говорил с Лентулом.
– Сказал он. – Неважные вести для нас с тобой! Корнелий рассказал, что произошло значительное обострение отношений Рима с Селевкией, и флот Селевков захватывает и топит все римские корабли, которые приближаются к их берегам. Корнелий говорит, что время от времени такое происходит. Мы можем попасть в рабство, или просто пойти на дно.
Фэй легкомысленно махнул рукой.
– К нам эти события какое имеют отношение? Мы – послы другого государства. Часть нашего отряда стоит в Селевкии.
– Кому ты собираешься это объяснять? Командующему селевкийским флотом, во время боя? Ты и рта не успеешь раскрыть, как окажешься на галерах.
– Ну, это не так-то просто сделать! – Возразил Фэй. – Забыл пиратов, напавших на наш корабль? Кроме того, с нами – Юань.
– Юань, при всех его чудодейственных способностях, не может один воевать против многих десятков кораблей.
– Мы ему поможем. А что собираются делать римляне? Если они отправляют в Селевкию свои военные корабли, мы можем пойти с ними.
– В том-то и дело, что пока они ничего не отправляют. Корнелий сказал, что Сенат сейчас занят другими проблемами, и о посылке флота речь пока не идет. По крайней мере, в ближайшие месяцы. А торговые корабли в Селевкию в это время ходить не будут.
– Может быть, нам подождать? – Спросил Фэй, и в душе у него мелькнула безумная надежда еще немного побыть с Валерией.
– Нет. – Покачал головой Ли. – Мы и так задержались здесь сверх всякой меры. Корнелий предлагает нам идти морем до Греции, а оттуда, через Фракию, Армению и Киликию – в Антиохию.