Полет сокола

Мы прибыли вовремя. Руководство "Саншайн Турз" в печатных проспектах информировало своих клиентов, что автобус прибывает в отель "Сплендидо" в Риме около шести часов вечера. Взглянув на часы, я увидел, что до указанного времени остается три минуты.

– Вы должны мне пятьсот лир, – сказал я Беппо.

Водитель усмехнулся.

– В Неаполе посмотрим, – сказал он. – В Неаполе я выставлю вам счет больше, чем на две тысячи.

Всю дорогу мы держали пари. У каждого была записная книжка, где мы вели счет

часам и километрам, после чего определяли, кому выкладывать деньги. Как правило, последнее выпадало на мою долю в независимости от того, кто выигрывал. Я был групповод и получал больше чаевых.

Улыбаясь, я обернулся к своему стаду.

– Леди и джентльмены, – сказал я, – добро пожаловать в Рим, в город пап, императоров и христиан, бросаемых львам на растерзание, не говоря уже о кинозвездах.

Мои слова были встречены взрывом смеха. На заднем ряду кто-то зааплодировал. Им нравятся такие приемы. Любое шутливое замечание групповода помогает наладить связь между ним и его подопечными. Как водитель Беппо, возможно, и отвечал за их безопасность в дороге. Я же в качестве гида, администратора, посредника и пастыря душ держал в своих руках их жизнь.

Групповод может сделать тур, а может и испортить его. Подобно хоровому дирижеру он должен силой своей личности заставить всю команду петь в унисон, смирить слишком заносчивых, ободрить робких, договориться с молодыми, ублажить стариков.

Я встал со своего кресла и увидел, что из вращающихся дверей отеля навстречу нам спешат носильщики. Я наблюдал за тем, как мое стадо выходит из автобуса, словно сосиски из коптильной машины. Пятьдесят, все до единого, – от Ассизи до Рима мы не останавливались, поэтому пересчитывать по головам не было необходимости, и я повел их к стойке портье.

– "Саншайн Турз", Лига англо-американской дружбы, – сказал я.

Пожал руку портье. Мы были старыми знакомыми. Уже два года я работал на этом маршруте.

– Удачная поездка? – спросил он.

– Довольно удачная, – ответил я. – Вчера во Флоренции весь день шел снег.

– Чего же вы хотите, еще только март, – сказал он. – Вы, ребята, слишком рано открываете сезон.

– Скажите это в главной конторе в Генуе, – заметил я.

Все было в порядке. Разумеется, фирма зарезервировала нужное количество мест, и поскольку сезон только начинался, руководство отеля разместило всю мою группу на третьем этаже. Все останутся довольны. Ближе к лету, получив номера этаже на пятом, да к тому же в самом конце здания, мы будем считать, что нам повезло.

Портье наблюдал, как моя группа заполняет холл.

– Что вы нам привезли? – спросил он. – Священный Союз?

– Не спрашивайте. – Я пожал плечами. – Они объединили силы во вторник, в Генуе. Что-то вроде клуба. Говяжьи туши и варвары. Ресторан, как всегда, в половине восьмого?

– Все накрыто, – ответил он. – Прогулочный автобус заказан на девять. Желаю повеселиться.

В нашем туристическом деле мы всегда даем клиентам особые кодовые названия. Англичане у нас "говяжьи туши", американцы – "варвары". Возможно, не слишком комплементарно, зато выразительно и точно. Когда мы из Рима правили миром, эти люди ходили в звериных шкурах. Так что ничего оскорбительного.

Я обернулся, чтобы поприветствовать лидеров своей англо-американской группы.

– Все отлично, – сказал я. – Всех разместили на третьем этаже. В каждом номере есть телефон. По любому вопросу звоните портье, и вас сразу со мной соединят. Обед в половине восьмого. Встретимся здесь. О'кей?

Теоретически с этого момента у меня были час и двадцать минут на то, чтобы найти свою берлогу, принять душ и немного отдохнуть. Но это редко удавалось. Не удалось и сегодня. Только я скинул пиджак, как зазвонил телефон.

– Мистер Фаббио?

– Я у телефона.

– Это миссис Тейлор. Полная катастрофа! В Перудже я оставила в отеле все пакеты с покупками из Флоренции.

Мне бы следовало об этом догадаться. В Генуе она оставила пальто, а в Сиене – калоши. И настояла, чтобы эти вещи, абсолютно ненужные южнее Рима, затребовали по телефону и переслали в Неаполь.

– Мне очень жаль, миссис Тейлор. Что было в пакетах?

– В основном бьющиеся предметы. Две картины… статуэтка микеланджеловского Давида… несколько пачек сигарет…

– Не беспокойтесь, я об этом позабочусь. Сейчас же позвоню в Перуджу и распоряжусь, чтобы пакеты переправили в нашу контору в Генуе, где вы их получите на обратном пути.

От того, насколько заняты администраторы, зависело, поручу ли я им позвонить в Перуджу, или мне самому придется этим заняться. Лучше самому. В конце концов, сэкономлю время. Как только эта Тейлор к нам присоединилась, я сразу распознал в ней растеряху. Она вечно что-нибудь оставляла или роняла.

Очки, шарфы, почтовые открытки все время вываливались из ее бездонной сумки.

Чисто английский недостаток, национальный порок. В целом говяжьи туши доставляют мало хлопот, хотя из-за своей неуемной жажды солнца сгорают они чаще, чем туристы других национальностей. В первый же день путешествия они наряжаются в хлопчатобумажные платья, ходят с голыми руками и ногами, отчего становятся красными, как черепичные крыши. И мне приходится сопровождать их в аптеку за всякими мазями и лосьонами.

Снова затрезвонил телефон. Но звонили не с коммутатора, чтобы соединить меня с Перуджей. Звонил один из варваров. Естественно, опять женщина. Мужья никогда мне не докучают.

– Мистер Фаббио?

– Слушаю.

– Догадайтесь кто. Мальчик!

Я мучительно напряг память. Варвары выкладывают всю историю своей жизни в первый же вечер в Генуе. Кто из них ждал первого внука у себя в Денвере, штат Колорадо? Миссис Хайрэм Блум.

– Мои поздравления, миссис Блум. Такое событие надо отметить.

– Знаю. Я так взволнована, что не соображаю, что делаю. – Восторженный возглас чуть не разорвал мне барабанную перепонку. – Так вот, я хочу, чтобы вы и кое-кто еще встретились перед обедом со мною и мистером Блумом выпить за здоровье малыша. Скажем, в четверть восьмого?