Полет в бездну
Шрифт:
Омоновцы принесли рюкзаки грабителей в банк. При извлечении тел и денег со дна колодца присутствовало слишком много народа. Так что возможность под шумок запихнуть два миллиона в собственный карман банкир считал нереальной. Такая куча денег незаметно в кармане не окажется. Выходит, кто-то эти деньги прихватил во время ограбления. Если бы двоюродный брат директора решил взять четвертого подельника, награбленное пришлось бы делить на пятерых. Зная жадность родственника, Рафик Михайлович и в это не верил.
И вот теперь, сидя в мягком кресле кабинета, Самаев думал. От мыслей голова тяжелела, а решение загадочных обстоятельств не приходило. Рафик Михайлович встал, потянулся и прошел на кухню. Банкир очень любил сладкое,
– Грубов, спишь? – поинтересовался он, смакуя розочку.
Услышав в трубке одновременно и мужской и женский голос, Рафик Михайлович поморщился. Ревнивый телохранитель директора банка часто выяснял отношения со своей женой. Рафик Михайлович об этом знал и терпеливо ждал, когда Грубов переключит внимание со своей половины на телефон. Наконец в трубке послышался виноватый бас Грубова:
– Извините, Рафик Михайлович. Тут у меня чертовщина. Мужик в ванную к жене забрался…
Банкир пропустил мимо ушей жалобы Грубова и строго распорядился:
– Собери всех. Наденьте спецовки, прихватите с собой веревки и фонари, и ко мне.
Отключив мобильник и отправив трубку обратно в карман халата, Самаев подвинул резной деревянный стул и, усевшись поудобнее, взял в руку ложку. Пропитанное ромом и украшенное шоколадом и кремом тесто незаметно таяло во рту. Удовольствие от запретного процесса немного уменьшило тоску по пропавшим миллионам.
Когда Грубов, Дутов и Суров позвонили в дверь банкирской квартиры, в коробке оставались жалкие остатки. Компания ввалилась в холл и, затаив уважительную паузу, застыла. Рафик Михайлович оглядел свою троицу. Дутов и Суров смотрели на хозяина тупо и подобострастно. Грубов явно еще не оправился от домашнего скандала. Верзила щурил маленькие злобные глазки, и кулаки его сами собой сжимались.
– Опять приревновал Сашу? – спросил банкир и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Работа предстоит тяжелая и грязная. – Водитель Суров машинально взглянул на свои наручные часы. – Время для нашего дела значения не имеет. Мы уходим под землю, а там вечный мрак, – успокоил Рафик Михайлович двоих подчиненных. – Сейчас я переоденусь, и вперед.
Банкир жил на Кутузовском проспекте. По ночной Москве до Лихова переулка они добрались за десять минут. Санитарная «Волга» отличалась от обычных машин только красным крестом на крыше. Внутри это была обычная легковая машина, и лишь затемненные стекла несколько выделяли ее из сотен таких же «Волг». Омоновцы, дежурившие в холле банка «Недра», не спали. Обычно в это время охрана подремывала. Но недавнее ограбление не забылось, и стражи несли свою службу по всем правилам. Директор и его троица спустились в подвал. В коридоре хранилища горела дежурная лампочка. Рафик Михайлович отомкнул замок первой решетки. Следы взлома заметны были лишь по дыре в стене. Пол работники банка тщательно подмели. Перед самим хранилищем, поскольку лаз в стенах следователи расчистили и просили сохранить, дежурили четыре охранника. Банкир со своими людьми подошел к пробитому взломщиками лазу.
– Готовьте фонари и вперед, – приказал он Грубову и его напарникам. Кряхтя и сопя троица втиснулась в узкий проход. Банкир последовал за ними. Его спортивный костюм через несколько шагов покрылся пылью. Рафик Михайлович на это внимания не обращал. Когда начался подземный коридор, он обогнал Грубова,
Мрак подземных коридоров зашевелился тенями. Четыре мощных фонаря кругами света шарили по сочащим влагой стенам, обследовали небольшие тупики с ржавыми трубами, высвечивали трещины и заломы. Масса труб, всяких проводов и кабелей то сходились в тугие пучки, то паутиной разбегались в стороны. Минут через сорок банкир и компания достигли колодца. Здесь и закончили свой земной путь грабители. Самаев подумал о своем двоюродном брате: «Легкая смерть. Додик упал в темноту и свернул себе шею».
На дне колодца осталось множество следов, в том числе и собачьих. Овчарок извлекли вместе с трупами. Собаки остались живы, но одна сломала переднюю лапу. Это банкир знал из разговоров омоновцев. На дне колодца осталась лишь ржавая лестница. Поднимать ее не сочли нужным.
– Спускайтесь вниз и поднимите лестницу сюда! – приказал банкир своим людям.
Грубов извлек из сумки несколько веревок. Дутов и Суров получили по мотку и начали обвязываться. Прикрутив страховку за трубу, троица поплыла вниз.
Банкир уселся на узел коммуникаций, продолжая оглядывать окружающее пространство. Фонари компании Грубова лучами света уходили в глубину колодца. Прошло не меньше часа, пока, наконец, ржавая лестница не появилась возле банкира. Вчетвером ее установили над колодцем. Рафик Михайлович приказал всем троим держать лестницу как можно крепче, а сам, поплевав на руки, полез наверх. С непривычки банкира мучила одышка. Он ругал себя за слабость к сладкому. Шоколадный торт создавал тяжесть в животе и лишал легкости движений. Когда он одолел половину перекладин-ступеней, лесенка стала прогибаться. Рафик Михайлович посветил вниз. Луч фонаря расплывался в глубине колодца мутью тумана.
«Рухну вниз, и встреча с двоюродным братом обеспечена…» – подумал Самаев и криво улыбнулся.
Поднимаясь вверх ступень за ступенью, банкир ощупывал фонарем стену. Осталось всего несколько перекладин, но ничего интересного банкир не обнаружил. Он уже собрался спускаться. До свода потолка с каплями грязной воды было рукой подать. И, наконец, ему улыбнулась удача. Луч света выхватил небольшой лаз. Лаз начинался за два метра от свода. В молодости Рафик Михайлович увлекался альпинизмом, но с тех пор прошло много лет, и теперь, засовывая свою тушку в узкий лаз, Самаев не верил, что когда-то без страховки ползал по горным кручам. Ниша едва вмещала банкира, и, уткнувшись головой в пол, он медленно пополз по проходу. Фонарь тут казался неудобным и громоздким предметом. Через несколько метров ствол начал расширяться, и Рафик Михайлович смог встать на четвереньки. Осветив проход фонарем, он заметил впереди что-то блестящее. Сердце забилось. Очертания блестящего предмета волновали и тревожили банкира. Он, словно зверь, побежал вперед на четвереньках и схватил добычу.
В руках Рафика Михайловича оказался запакованный кирпич сторублевых купюр. Самаев трогал упаковку и ощущал приятное щекотание от прикосновений к деньгам. Деньги банкир любил больше всего на свете. Больше женщин, хотя знал в них толк; больше друзей, хотя считался хорошим другом; больше родственников; и даже больше вкусной еды. Самаев сидел в грязном низком проходе и, сжав упаковку банкнот, блаженно улыбался. Так прошло несколько минут. Постепенно лицо банкира, освещенное снизу, перестало улыбаться и приняло зловещее выражение. Кто-то из грабителей остался жив и унес его деньги. Теперь банкир не успокоится, пока не отыщет обидчика. Неважно где. Если тот удерет за границу – и там Самаев его отыщет. Главное – понять, откуда этот четвертый взялся.