Полевой агент

Липницкий Николай

– Ну, вот теперь можно и за дело приниматься, – тяжело поднялся из-за стола Кот.

– Да, – согласился Женька, – пора бы уже и поработать. Что делать думаешь?

– Походим по городу. Потолкаемся на рынке, послушаем, о чём люди говорят. Вчера, когда вечером в трактире сидели, я слышал о каких-то огромных крысах, что на развалинах обитают. Мол, из-за них искатели в развалины не ходят.

– И что это нам даёт?

– С одной стороны, нам там никто не будет мешать поиск вести. С другой стороны, как бы внимания лишнего не привлечь к себе. Никто не ходит, а мы лезем. Да и неизвестно ещё, как крысы отреагируют на запах волколака. Испугаются,

или нам придётся от них убегать. Тем более, что это какие-то нереально большие зверюги, как говорили. Ещё, надеюсь, что, если они такие большие, вряд ли они селятся стаями. Группами по пять – шесть особей, не больше.

– Почему?

– Чем больше стая, тем больше им нужно еды. А если ещё эти зверюги такие большие, то они должны быть невероятно прожорливыми. Поэтому, большая стая прокормиться не сможет.

– Что ещё на рынке узнать хочешь?

– Какой товар пользуется спросом, какие цены, ну и так, общую обстановку в городе.

– А про товар зачем узнавать? Тем более про цены? Ты что, здесь остаться хочешь?

– Мы же барахольщики. Или ты забыл?

– Помню, конечно.

– А барахольщик должен в первую очередь ориентироваться в спросе и ценах. В любой момент мы должны поддержать разговор на эту тему. А если не сможем, то это будет очень подозрительно.

– А потом что?

– Потом – пройдёмся к дальним воротам. Покрутимся там. Глянем, что за воротами творится. Завтра выход. Значит, за сегодня нужно собрать как можно больше информации.

Рынок находился ближе к восточным воротам и был гораздо больше, чем в их городе. Кот привычно ввинтился в гомонящую толпу и уверенно пошёл вдоль прилавков. Женька подался следом, наблюдая, как Кот рассматривает товар, пробует на прочность ткани, исследует качество подмёток, швов, взвешивая на руке сковородки и кастрюли и яростно торгуясь. Друг точно был в своей стихии. Попутно, он заводил разговоры о жизни в городе, о видах на поиски нового товара, погоде, зверье и других рисках. Примерно за два часа такого кружения в людском водовороте узнать удалось много. В окрестностях города достаточно густо расположены жилые деревни, да и хуторов полно, поэтому торжище здесь было бойкое. Но, в основном, торгуют продукцией сельского хозяйства. Это овощи, фрукты, мясо, молоко и молочные изделия, а так же выделанная кожа. Кроме этого торговали продукцией местных артелей. А артели старались максимально удовлетворить спрос покупателей. И люди покупали. Вещей, оставшихся от старого мира, было мало. Продавцы жаловались, что в последнее время тяжело стало искателям. В развалины не сунешься, а по лесам всё, что можно, уже нашли. Изредка попадались ещё заброшенные магазинчики в забытых когда-то населённых пунктах, сейчас заросших так, что сразу и не найдёшь.

Женька уже из сил выбился, кружа по всем этим прилавкам в людской толчее и гомоне толпы. Наконец, Кот удовлетворённо хлопнул друга по плечу и направился к чайной, которая находилась на выходе из рынка. Она представляла собой ровную площадку, на которой под натянутым тентом были поставлены столики с лавками, с небольшой дощатой будкой с краю. В широком окне будки были выставлены образцы выпечки: булочки, пирожки, рогалики, баранки, а рядом с ней пыхтели два шестиведёрных самовара.

Взяв по кружке горячего чая и по два пирожка с картошкой, они уселись за крайний стол и стали, не торопясь, перекусывать. Здесь было спокойно и сравнительно тихо, так что Женька расслабленно откинулся на спинку лавки и, наконец, расслабился. Для него, выросшего в деревне, находиться в таком большом скоплении людей было утомительным. Даже неполный месяц, прожитый в городе, не дал возможности привыкнуть к городской суете. Уж лучше телегу картошки разгрузить. Меньше бы устал.

– Привет, бродяги! – плюхнулся на лавку мужичок средних лет в холщовой панаме.

– Ну, привет, – настороженно ответил Кот. – Мы, вроде, никого за стол не приглашали.

– Я поговорить.

– Говори.

– Вы – искатели, как я слышал.

– Допустим. И что?

– А то, что просили меня передать вам, чтобы уходили из этого города и больше здесь не появлялись.

– Это кто нам такое передал?

– Искатели местные. Им конкуренция не нужна.

– А если не уйдём?

– Ноги переломают. Или за городскими стенами выследят и убьют.

– Передай своим искателям, – неожиданно свирепо прошипел Кот, – что мы уйдём тогда, когда сами посчитаем нужным. И нечего нам указывать. Мы здесь тоже не мальчики.

– Ну, как знаете. Моё дело маленькое. Бывайте.

Мужичок легко поднялся и удалился, насвистывая какую-то весёлую песенку.

– Что скажешь? – поинтересовался у Кота Женька.

– Что тут говорить? Не было печали, как говорится.

– Думаешь, серьёзно всё это?

– Конечно. Барахольщики – люди серьёзные. И ребята тёртые. Шутить не станут. Чувствую, осложнят они нам жизнь.

– И что теперь делать?

– Смотреть в оба и чаще оглядываться. Что ещё остаётся? Не уходить же.

После того, как немного отдохнули, пошли дальше по городу. Уже ближе к северным воротам стали попадаться брошенные дома, чьи огороды заросли бурьяном. Да и народ в этом районе всё какой-то пугливый. Охрана у ворот тоже не отличалась добродушием. Пышноусый мужик с самострелом вышел из домика охраны и с подозрением посмотрел на друзей.

– Что шаритесь? – ворчливо поинтересовался он.

– Искатели мы.

– Ну и шли бы в лес, искатели. Здесь-то что забыли?

– Да мы туда хотим сходить.

– Туда? Вы ненормальные, что ли? Или не местные?

– Не местные.

– В ту сторону уже год никто не ходит. Это самоубийство. Сожрёт вас зверьё и поминай, как звали.

– А мы попробуем. Завтра с утра и пойдём.

Мужик посмотрел на друзей, как на ненормальных, покрутил пальцем у виска и вернулся в домик.

Рано утром, позавтракав чаем с пончиками, которые выдала друзьям заспанная трактирная повариха, вышли в город. По пустым улицам, на которых, кроме молочников, никого не было, быстро добрались до северных ворот и, сопровождаемые недоумёнными взглядами охранников, вышли за городскую стену. Пошли по разбитой улице с полуразрушенными домами и заросшими кустами и травой дворами. В огородах, когда-то аккуратных, буйно, по хозяйски, раскинулся бурьян.

Постепенно одноэтажные дома стали меняться двух и трёхэтажными и, наконец, пошли пятиэтажки. Женька достал карту и стал сверяться с местностью.

– Вот чёрт, – ругался он сквозь зубы. – Попробуй, найди, когда здесь всё так изменилось. Карта-то ещё до Ужаса была сделана. Тогда все дома целыми были. А сейчас как разобраться, если не понятно, вон там, например, один дом развален, или два? Давай вон от туда начнём.

Полезли в подвал первого дома. От пыли, накопившейся там за многие годы, Женька расчихался и, зазевавшись, споткнулся о кучу хлама и загремел головой в сломанную тумбочку, валяющуюся в куче гнилого тряпья. Аж искры из глаз.