Полицай
Шрифт:
На следующий день уже решил пройти вдоль гравийки и посмотреть – А что там? Особенно меня интересовали телефонные столбы и провода на них. Надо присмотреть удобное место, чтобы оборвать провода и дождаться, когда к месту обрыва прибудут связисты и по возможности атаковать их. Вот тут, двигаясь в пятидесяти метрах от дороги, и уткнулся в немцев. Сначала услышал громкие голоса, причём явно пьяные, а ещё через несколько минут разглядывал из глубины обширных кустов беззаботный пикник. Наверняка, когда-то в этом месте добывали щебёнку, которая уходила на ремонт дороги, а сейчас на месте небольшого карьера, надёжно закрытого от дороги полосой придорожных деревьев, образовался красивый водоём с чистой водой, с узкой полосой щебёночного бережка вокруг него и густой зелёной травой под деревьями, где живописно и непринуждённо расположились немцы на привале. В тени стоял аккуратный столик, два складных стула, с накинутыми на спинки кителями и ремнями с чёрными кобурами пистолетов, два немца в белых
Это был очень удобный момент и тут мог сработать самый простой планчик. Противник находился в сильно расслабленном состоянии, чувствовал себя в безопасности, воспринимая данную обстановку как маленькое весёлое, дорожное приключение и совершенно не ожидал нападения. Единственно, кто представлял опасность – это трезвый водитель и судя по некоторым внешним признакам – бывалый солдат. Тем более я не видел со своего места его оружия. Сидел он ко мне немного боком, рядом с машиной и если дать ему несколько секунд форы, если сразу его не убью, мог запросто, одним движением укрыться за автомобилем и дотянуться до оружия, которое вполне ожидаемо могло лежать внутри машины. А мне тут затяжного боя и громкой стрельбы, совершенно не надо было. Я должен просто их уничтожить несколькими выстрелами. Главное, улучить момент, быстро и незаметно пройти хотя бы метров пятнадцать открытого пространства, чтобы уверенно сблизиться с ними и открыть огонь на поражение.
Медленно вытянул из-за пояса ТТ, тихо передёрнул затвор, загоняя патрон в ствол и замер, выжидая удобный момент, который представился буквально через несколько секунд.
– Гюнтер…, Гюнтер…, – требовательно закричали и призывно замахали от столика и водитель резко подскочил со своего стульчика, послушно порысив в сторону веселящихся офицеров. Меня как в спину толкнули, тут же вышел из кустов и скорым шагом, пока на меня не обратили внимание, направился в сторону немцев. Всё сложилось даже удачнее, чем предполагал. Меня не видели до самого последнего момента, что позволило незаметно приблизиться почти вплотную. Притом, что водитель заслонял меня от офицеров. Поднял пистолет, прицелился и выстрелил в обтянутую серым, суконным мундиром спину. Водитель, как стоял, наклонившись к столу, так на него и рухнул, заставив немцев отпрянуть от падающего стола. А следующими двумя выстрелами, завалил и их. Правда, один продолжал шевелиться на траве и, зажавшись от предстоящего, преодолев самого себя, выстрелил с двух шагов тому в голову. Проверил водителя, и третьего немца, но добивать не пришлось. И.., слава богу. Они были мертвы.
Следующие десять минут прошли в быстрой суете. Сначала сбегал к узкому выезду к дороге и огляделся. Нормально. Вернулся к водоёму, бегло осмотрел машину, ещё раз убедившись в своём мнение об опытности водителя. Его автомат лежал на водительском сиденье и если что-то пошло не так, водитель с автоматом стал бы решающим фактором в этом противостоянии. С третьей попытке завёл машину. А уж как на ней ехать, проблем совсем не ожидал. А вот потом пришлось изрядно попотеть. Застелил заднее сиденье куском тонкого и чистого брезента, потом с большим трудом загрузил туда три тела, остатки пиршества. Одел на себя китель одного из офицеров, на голову водрузил фуражку, сел за руль и тихо тронулся с места. Причём, легко тронулся и машина послушно повиновалась моим действиям. У выезда на дорогу остановился на несколько секунд, прислушался и, не услышав никаких подозрительных звуков, резво вырулил на гравийку, сразу рванув к разведанному вчера съезду в лес. Свернул туда вовремя, так как из-за ближайшего поворота на дорогу, выехали три грузовых машины, сопровождаемые двумя мотоциклами с колясками и пулемётами. Проехав по лесной дороге с километр, свернул где нужно и загнал машину в густые кусты. И только тут, сначала перематерился, а потом облегчённо вздохнул. Если бы я уткнулся в эту колонну, то моя маскировка с кителем и фуражкой ни черта бы не сработала. Я просто банально забыл закрыть тела, которые нагло торчали задницами над бортами машины. Ну, ладно. Вот от них и пришлось в первую очередь избавиться. Раздел до нательного белья. Тут же в чаще, в быстром темпе, вырыл небольшую яму. Благо почва попалась мягкая, забросал тела землёй тонким слоем. Ещё минут двадцать потратил на лёгкую маскировку и быстрым темпом помчался к месту, где оставил свой мотоцикл. Нужно срочно было возвращаться в лагерь, чтобы не спалиться своим отсутствием. Но и тут повезло. Меня никто не проверял и остаток дня провёл за ремонтом других машин, изображая кипучую деятельность.
А вечером, для охраны лагеря ночью, заявился полицай, младший сын старосты и мой одногодок Пётр. На его хмуром лице прямо читалось нежелание нести ночную службу, что косвенно подтвердилось тяжёлым вздохом, с которым он опустился на обрубок бревна, рядом с машиной.
– Ну, чё…!? Можешь шагать до хаты…., вечерять тебя ждут…, – недовольно буркнул молодой полицай, тупо глядя, как я закручивал свечу.
Ничего не ответив, докрутил свечу, протёр тряпкой головку двигателя, потом руки и, глядя на Петра, задумчиво проговорил, как бы рассуждая: – Знаешь, что тут надумал днём? Лучше побольше поработаю, пока светло и погода хорошая и раньше домой отсюда уеду… Да и тут заночую… Чего ходить буду туда-сюда…!?
– Хм…, – Пётр уже заинтересованно и выжидающе посмотрел на меня, а я додавил парня, – слушай. Сгоняй домой. Принеси покушать. Тут тебе ходьбы на час и иди к своей зазнобе до утра. Я тут всё равно до темноты работать буду…
– Уууу…, – сразу повеселел полицай, прикидывая про себя такой заманчивый вариант, – а что!? Сгоняю. Что тут две версты….!? Только давай договоримся – об этом молчок.
Пётр обернулся за час и притащил солидный узел с едой: – Во…, можешь смело есть… Тут на двоих. Я утром приду и тоже покушаю. И вот ещё…, – из-за пазухи достал солдатскую фляжку и многозначительно потряс ею в воздухе. Открутил колпачок, сделал несколько крупных глотков и крякнул от удовольствия, как совсем взрослый мужик и передал мне флягу. Я тоже сделал пару глотков и успокоил невольного соратника.
– Нормально, нормально. Оставлю поесть, а фляжку мы с тобой утром прикончим. Давай шуруй к своей.
– Я тут винтовку оставлю? – Неуверенно протянул Пётр, прислоняя винтовку к дереву.
– Оставляй и мне надёжней будет, а то пистолет хорошо, а с винтовкой лучше…
Выждал для уверенности ещё час, прыгнул на мотоцикл и погнал лесными тропами к спрятанной легковой машине. Сначала покрутился по лесу и вскоре уткнулся в более надёжное место, куда и перегнал машину.
В лагере оказался даже раньше, чем планировал. Спрятал автомат, пистолеты убитых офицеров и только сейчас почувствовал, как сильно проголодался. Налил в жестяную кружку добрую порцию крепкого самогона, отрезал хороший кусок сала и с удовольствием проглотил спиртное, закусив салом с чесночком. Утолив таким образом первый голод, уже спокойно залез в узел с едой, выбрал наиболее аппетитные с виду пару кусочков варёного мяса и неторопливо стал кушать, размышляя сначала как переправить добычу поближе к дому и где сыскать надёжное для хранения место и незаметно скатился к прошедшим событиям, также прикидывая как мне дальше быть.
* * *
На следующий день после того как грохнул полицая Егора, мне пришлось выехать со следователем Полозовым на место убийства. Следователя до этого, я лично не знал, он был из новеньких и как коротко рассказал Кондрат – из советских. Как только сюда пришла советская власть и организовалась милиция, Андрея Николаевича, так звали следователя, прислали сюда по разнарядке с территории советской Белоруссии. Устроился на месте, выписал сюда семью и спокойно служил тут. За эти почти два года не замарал себя ни чем. Расследовал редкие преступления без рвения и выслуживания. Поэтому его и не тронули, когда тут оказались немцы. Из-за внезапности войны эвакуироваться сам и увезти семью не успел. Тихо прожил этот месяц, а когда прижало, пришёл в полицию и предложил свои услуги.
С собой мы взяли пятерых полицейских, сам он сел в кабину, я за рулём и погнали. Спокойный, круглоголовый мужик, лет сорока восьми, со скупыми движениями, по глазам видно, что не дурак и сам себе на уме. В принципе, если бы я не ощущал в нём вдумчивого противника, он бы мне понравился. А так напрягал. Всё-таки, в той жизни очень много читал детективной литературы, много чего знал из жизни, прекрасно понимая, что запросто можно проколоться на элементарной мелочи или чепухе.
И вроде бы не было этой мелочи, за что меня можно уцепить, но всё-равно был напряжён.
Приехали, полицаи соскочили с машины и с любопытством сгрудились вокруг нас, но следак сразу их отогнал, приказав охранять этот участок дороги и тем самым оставив нас наедине, чему я был благодарен. Не хер, чтобы потом мои слова полицаи извратно толковали между собой. В десять минут рассказал, как происходила встреча и как мы с ним, с живым, разъехались. Всё это он спокойно выслушал, внимательно поглядывая на меня. Потом осмотрел наше место встречи и те следы, которые ещё оставались. Задал уточняющие вопросы, спросил какое оружие у меня есть? Я показал ТТ, который сегодня взял и теперь придётся по настоянию братьев постоянно носить с собой. Ещё в течение часа он сам лично лазил по ближайшим кустам. После чего, уже с полицаями прошёлся по обоим обочинам дороги в сторону города почти километр, осматривая прилегающий вплотную к дороге лес и кустарник, пытаясь найти место засады. Потом сел в машину, на которой я тихо за ними ехал и приказал ехать по тому маршруту, как ехал при обкатке. Ехали по его просьбе не спеша и он внимательно поглядывал по сторонам. У меня нехорошо ёкнуло сердце, когда он приказал остановиться напротив своротка в лес, куда я вчера заезжал. Но он только посмотрел с минуту, не выходя из машины, и молча махнул вперёд. А я ещё с километр обсыхал от выступившего пота. Но, слава богу, он не смотрел на меня, а о чём-то сосредоточенно думал.