Полигон безумной смерти
Шрифт:
Я думал, что только я один в последнее время поступаю странно и неблагоразумно. Оказывается это заразно. Сперва крестьяне, теперь вот Вика. И ведь у всех них был шанс спокойно уйти и остаться в живых, но они пренебрегли им ради… ради… Даже не знаю ради чего. Может это и глупо прозвучит но, скорее всего, они так поступили потому, что чувствовали себя людьми. И пусть мы являемся представителями разных рас из разных миров, но в каждом из нас есть что-то делающее нас Человеком. И ради этого что-то наверное стоит умереть. Я понимаю, что это даже для меня звучит
– Ой, уморила! – всплеснул руками Петр Семенович и притворно закатил глаза. – Кто бы говорил!
– Ненавижу! – рычу я и делаю рывок в его сторону, но сильные руки саркаров осаживают меня как поводья взбесившуюся лошадь. – Убийца! Садист!
У меня нет слов, чтобы выразить бушующую во мне бурю эмоций. Изо всех сил плюю в его сторону. Попал! Прямо в глаз! Хоть и маленькая, но все же месть.
– Этим плевком ты продлил свои мучения еще на несколько часов, – говорит Петр Семенович, брезгливо вытирая лицо.
Саркары ловко ударили меня под коленки и повалили на землю. Не смотря на мои отчаянные попытки освободиться, они все же превратили меня в некоторое подобие горизонтального распятия.
С ужасом смотрю на погружающегося в грудь тоненького червячка – чидрха. Как ни странно, но боли я совершенно не чувствую.
– Ну а теперь гвоздь программы! – довольно произнес шеф и осторожно высадил медузу мне на левый кроссовок.
Студенистая масса пошевелилась, засучила щупальцами как бы привыкая к новому месту, и начала не спеша растворять кожу кроссовка.
И тут я не выдержал… Накопившийся во мне за последнее время страх паровозным гудком рванул наружу.
– Гниль!!! – заорал я так, что даже саркары нервно вздрогнули. Обычно в таких ситуациях кричат «мама», но я решил, что звать маму еще более бессмысленно, чем давно мертвого Гниль.
– Пой птичка! Пой! – расхохотался Петр Семенович. – Твой голос – бальзам на мое уязвленное самолюбие.
Вне области моего видения раздался сдавленный крик Вики и звуки борьбы. Похоже она решила безуспешно потягаться в силе с саркарами.
– Спасать тебя надумала, – хмыкнул Петр Семенович. – Еще одна исполненная благородства душа.
– Никудышный у тебя Виктор голос! – неизвестно откуда раздался скрипучий, как звук гнущегося в сильный ветер дерева, голос. – Слоны мелодичнее воздух портят, чем ты орешь!
– Гниль! – радостно шепчу, узнав пошлую шутку из своего репертуара. – Живой?
– Ага! – вслед за ответом что-то тяжелое и сильно пахнущее свежеспиленным деревом обрушилось на удерживающих меня саркаров. Они даже дернуться не успели как гигантская толи нога толи рука по очереди впечатала их в землю.
Почувствовав себя свободным вскакиваю на ноги и в первую очередь избавляюсь от растворяющей мой кроссовок медузы. Взмах ноги, и прочертив в воздухе плавную дугу, она с чвакающим звуком влепилась в ошеломленное лицо Петра Семеновича. Он сдавленно крикнул и, упав на землю, принялся кататься, пытаясь хоть как-то избавиться от незваного гостя. Но все его попытки безуспешны. Коллекционная медуза крепко вцепилась щупальцами и принялась растворять лицо. Дико заорав от боли шеф вскочил на ноги и побежал натыкаясь на деревья. Через несколько секунд, он уже скрылся в окружающем нас море зелени, но пульсирующий в такт боли крик все еще слышен.
– Ну и долго ты еще будешь на деревья пялиться? – выводит меня из оцепенения недовольный голос идущий откуда-то сверху.
Поднимаю голову.
– Ого! – невольно вырывается у меня возглас восхищения.
Страсть к эффектным появлениям у Гнили зашла слишком далеко, Превзошла наверное даже мою. Слон, возвышающийся до уровня крон дубов, составленный из спиленных стволов деревьев, в изобилии валяющихся вокруг, веток и травы это как на меня чересчур. Даже для вируса! Даже для косящего под человека Странника!
– Нравиться? – довольно усмехнулось деревянное чудище губами из коры и гордо взмахнуло травяным хоботом над моей головой, в результате чего последний из семи саркаров с очаровательной улыбкой отправился в далекий полет над кронами деревьев.
– Ну и шуточки у тебя! – недовольно покачала головой Вика. – Чуть разрыв сердца не получила в результате твоего пришествия!
– Зато саркарам понравилось! – гордо произнес слон и указал хоботом на остатки тех, кто еще недавно было воплощением изящества и военного мастерства. – Как вы говорите: – против лома нет приема! – хохотнул Гниль и шумно, со скрежетом дерева и шелестом ветвей, уселся на землю. – Бац-бац и семь саркаров как корова языком слизала.
– Тебя же вроде убили? – все еще не веря в чудо, говорю ему.
– Не дождетесь! – хмыкнул слон. – Нас застали врасплох, – его голос потерял первоначальную веселость. – Мы ничего не знали о войне… Ушел лишь я…
Потупив глаза, рассказываю ему о коварном плане Циту. О своей роли в нем. О том, что я, Шурик и Артем оказались не более чем послушными марионетками в руках умелых интриганов. Периодически в мой рассказ вклинивается с дополнениями Вика.
– Выходит, что это все было заранее спланировано, чтобы найти повод для объявления войны? – как бы не веря в мои слова, произнес слон. – А война с нами в свою очередь нужна для получения необходимого материала – пленников Странников и создания на их базе супероружия для дальнейшей войны с сильными расами?
– Именно так! – с горечью в голосе говорю я. – И я сыграл свою роль как по нотам. Помощь плененным Странникам… Дружба с тобой… Твое заступничество за меня, не являющегося представителем расы входящей в Большой Договор, расцененное как обычное нападение на Циту… Как по нотам… Если бы я догадался об этом чуть раньше, то не гибли бы сейчас Странники.
Слон печально качнул головой и неожиданно ласково погладил меня толстенным хоботом, сплетенным из травы по плечу.
– Ты не виноват Витя. Все твои поступки совершались от чистого сердца… Странники не имеют на тебя зла.