Полигон
Шрифт:
Наконец-то мы оказываемся в вертолете. Внутри сумрачно, снимаю очки и поправляю съехавшую на глаза шапку. Пилоты тоже смурные типы – наверняка им запрещено с нами разговаривать. Так и летим молча. У игроков из разных команд мало поводов для разговоров – через пару дней из «условных противников» мы можем превратиться в смертельных врагов.
Верчусь на узком сиденье, потом прилипаю к окну. Я вижу Полигон!
Точнее, догадываюсь: ледокол распарывает пронзительную снежную пустыню, и полоса воды огибает остров по краю, на белом фоне выступают серые проплешины скал. Над ними кружат тысячи птиц. У кромки
– Бегом! Бегом! Быстрее!
Мы покорно грохочем горными башмаками по коридору: конца-края ему не видно, только огоньки подслеповато мигают вдоль стен. Поворот, лестница, еще поворот – в жизни не думала, что тренировочный центр такой громадный.
Кругом ни одного окна – мы на подземном этаже.
Идем быстро: скорость движения задают здоровые лбы в военной форме без знаков отличия. Наконец-то упираемся в бронированные двери и останавливаемся. Чего-то ждем – я оглядываюсь на паренька. Он снимает шапку, аккуратно прячет в карман – светлые пряди рассыпаются во все стороны, высокие скулы покраснели от мороза и солнца, губы решительно поджаты, рассматривает кодовый замок на двери.
Ну и ладно – я все равно ужасно выгляжу в идиотской шапке и безразмерной куртке. Высокие двери распахиваются, военные пропускают нас внутрь – мы оказываемся в большой комнате, где полно народа, проводов, прожекторов и прочей техники. Над всей этой суетой царит громадный черный экран. Сейчас он обесточен, но уже готов показать всему миру ИГРУ. Тетенька-ассистент в синем пиджаке велит идти за нею.
Здесь, в студии, очень душно, хочется выпрыгнуть из одежды, но уже слишком поздно. Мы стоим перед самым главным здесь человеком – сердце мое колотится вдвое быстрее положенного. Любой из нас тысячу раз видел Господина Ведущего на огромном городском экране, и каждый задерживал дыхание, когда его глубокий, убедительный голос сообщал результат жеребьевки или имена победителей Игры. Седого и мудрого Господина Ведущего часто показывают крупным планом – он возносится над толпой, как Бог, заглядывает каждому прямо в душу и видит все наши глупые секреты.
Смогу ли я обыграть самого главного прямо сейчас?
Не решаюсь поднять лицо и взглянуть на Него.
– Подойди поближе, парень…
Ассистент пихает меня в спину сперва слегка, потом со всей силы.
– Я?
– Ты, ты! – шипит женщина.
– Я не парень… – Не сказать, что быть девушкой большая радость, просто факт.
Стаскиваю шапку и смотрю на Магистра снизу вверх. Даже здесь он стоит на возвышении, рядом с прозрачным столом для жеребьевки. Строгий костюм, темная рубашка, белоснежные седые волосы – такой безупречный, как будто прибыл из другого мира. В уголках глаз разбегается сеточка морщин, он гораздо старше, чем выглядит на экране. Наши глаза встречаются – на долю секунды, но меня пронимает холодом до самых
Он чуть заметно прищуривается, оценивая меня:
– Значит, это ты забралась выше всех на тренировке? Хочешь победить?
– Хочу…
Наверное, я сморозила глупость, но я правда думала, что на Игре все игроки должны мечтать о победе. Или у меня просто голос звонкий, но в студии стало тихо-тихо, только слышно, как генераторы гудят. Народ таращится на меня, щеки полыхают от жары, я скороговоркой добавляю:
– Господин Ведущий, наверное, все хотят выиграть…
– Все не могут выиграть. Побеждает только один.
Открываю рот и закрываю, как рыба. Если победитель один, зачем четыре человека в каждой команде? Я такая бестолковая! Господин Ведущий наверняка говорил не об Игре, а о чем-то более значительном, недоступном моему пониманию.
Ассистент наконец-то нашла мой номер в списке и прочитала:
– Анна, сектор десять, цвет – оранжевый. Игровой номер восемнадцать.
Магистр величавым жестом подозвал кого-то из своей телевизионной свиты:
– Она милая. Сделай так, чтобы она выглядела как девушка даже на дальнем плане.
Юркий типчик сразу же вцепился мне в локоть и повел к боковой двери. Едва плетусь, надеюсь услышать, о чем будут расспрашивать моего спутника.
– Анна! – внезапно окликает Магистр.
Это меня. Ненавижу чужое имя и никогда к нему не привыкну. Но сразу оглядываюсь.
– Да, Господин Ведущий?
– Ты испугалась?
– Чего, Господин Ведущий?
– Что лавина убьет тебя.
– Нет. Не успела, наверное.
– Правильно. Кто хочет выжить – не победит. Иди.
Его звали Никита – вот и все, что я успела услышать, прежде чем гример обрушил на меня свое мастерство. Долго ругался на волосы, которые короче мизинца, вертел за подбородок так и эдак и промучил меня, считай, до вечера.
Вместо обеда я получила только тепленький кофеек и печенье. Пока всех остальных игроков загнали с ледника в зал, тренироваться на искусственном скалодроме, мне выбирали другую одежду. В итоге пришлось надеть свитер на два размера меньше, чем был, и куцые штаны в обтяжку.
Счастье, что мама не видит этого кошмара!
Моя новая голова – адский ад. Вроде мне подушку к ней прилепили – нарастили светленькие локоны вперемешку с массой тонких цветных косичек. Ресницы и брови подкрасили стойкой черной краской. Теперь никто из знакомых меня точно не узнает.
За такую прическу в Столице я бы отдала жетонов на четыре галлона условного топлива, никак не меньше, – убеждал меня гример, – а в нашем убогом секторе вообще никто не сможет соорудить такую.
Это точно. Девчонки будут визжать и топать ногами от зависти, когда мою роскошную голову покажут на весь экран – с пулей или топором во лбу. Не надо много умения, чтобы попасть в такую яркую и крупную мишень.
Игра для меня закончится быстро – я даже замерзнуть не успею.
2
Когда я дошла до столовой, команды уже расселись, ребята в синих свитерах из первого сектора схватились за руки. Они все время так делают – перед едой берутся за руки и орут: «Мы команда! Мы сила! Мы победим!» – Вкуснее так, что ли? Не знаю.