Полировка зеркала. Как жить из своего духовного сердца
Шрифт:
Все это время он мне улыбался. У меня кружилась голова. Остальные люди смеялись, потому что знали, что он меня разыгрывает, но я-то этого не знал.
Он сказал, что мы должны вкусить прасад, еду. Нас отвели к маленькому храму, где с королевскими почестями предложили нам вкуснейшую пищу и место для отдыха. Это было высоко в горах — ни телефонов, ни света, ничего.
Затем нас отвели обратно к Махарадж-джи. Он сказал мне: «Подойди, присядь». Посмотрев на меня, он произнес: «Вчера ночью ты был под звездами».
— Да.
Он сказал: «Ты думал о своей матери».
— Мм-хмм. Да.
— Она умерла в прошлом году?.
— Да.
— Перед смертью у нее был очень большой
— Верно.
— Селезенка. Она умерла от селезенки.
«Селезенка» он произнес по-английски. Сказав «селезенка», он посмотрел прямо на меня.
В тот момент одновременно произошли две вещи.
Во-первых, мой рациональный ум, словно вышедший из-под контроля компьютер, отчаянно пытался разобраться, как он мог об этом узнать. Я перебрал все возможные сверхпараноидальные шпионские сценарии, например: «Они специально меня сюда привели, это все — часть операции по зомбированию». Или: «У него на меня досье. Вот это профессионалы! Но откуда он мог узнать? Я никому не говорил, даже Бхагаван Дасу…» и т. д. Но каким бы грандиозным ни был масштаб моих домыслов, принять эту данность мой разум просто не мог. В руководстве с инструкциями ее не было. Это оказалось непостижимо даже для моих параноидальных фантазий, хотя некоторые из них были довольно креативными.
Прежде я воспринимал любые экстрасенсорные или сверхъестественные события с интеллектуальной точки зрения. Слыша о них, я, как любой хороший ученый из Гарварда, говорил: «Что ж, это интересно. По таким вопросам мы определенно должны иметь открытую позицию. В этой области есть интересные исследования. Мы подумаем».
Или, если я был под ЛСД, как наблюдатель я говорил: «Откуда мне знать, что это волшебство — не причуда моего воображения?». Но я не находился под воздействием наркотиков, и этот старик только что сказал «селезенка». По-английски. Откуда он об этом узнал?
Мой мозг работал все быстрее и быстрее, пытаясь понять, как об этом мог узнать Махарадж-джи. Наконец, как в мультике, в котором компьютер сталкивается с неразрешимой проблемой, зазвонил звонок, загорелся красный свет, и машина зависла, мой рациональный ум отказал. Он просто взорвался: пуф!
Во-вторых, в тот же самый момент я почувствовал выкручивание, сильную тянущую боль в груди, и начал плакать. Позже я понял, что так открывалась моя четвертая чакра, сердечный центр. Я поднял взгляд на Махарадж-джи: он смотрел на меня с абсолютной любовью. Я понял, что он знал обо мне все, даже то, чего я больше всего стыдился, но при этом меня не осуждал. Он просто любил меня чистой безусловной любовью.
Я плакал, и плакал, и плакал, и плакал. Не грустил и не радовался. Самая близкая аналогия, которую я могу подобрать — я плакал, потому что был дома. Я отнес свой тяжелый груз на вершину холма, и его не стало. Путешествие было окончено, я завершил свой поиск.
Эту паранойю просто вымыло из меня вместе со всем остальным. Я был полон чувством фантастической любви и покоя. Я находился в живом присутствии безусловной любви Махарадж-джи. Меня никогда не любили с такой полнотой. С того момента я хотел лишь одного — прикасаться к стопам Махарадж-джи.
Позже Махарадж-джи дал мне духовное имя, Рам Дасс, что означает «слуга Божий» («Рам» — одна из индуистских инкарнаций Бога, «Дасс» означает «слуга»). Также на ближайшие пять месяцев он прикрепил ко мне Хари Дасс Бабу в качестве учителя в йоге и отречении.
В те месяцы, когда я постигал йогу в маленьком храме Махарадж-джи на холмах, я вознесся. Я чувствовал, будто из моей головы льется свет.
Однажды я должен был ехать в Дели, чтобы продлить свою визу. Я поехал как йогин. У меня были длинные волосы, длинная борода, мала (четки) и белые одежды. Идя босиком по площади Коннот в центре Нью-Дели, я повсюду чувствовал шакти, духовную энергию. Я был в восторге. Мое новое духовное эго восторгалось за компанию.
Я подал заявку на визу и забрал почту из «Амэрикен экспресс». Затем отправился обедать в чисто вегетарианский ресторан. Я был голоден, но поддерживал свою йогическую чистоту. В Индии к праведным людям относятся с огромным уважением, но если ты белый праведник с Запада, это очень необычно. Так что я был вдвойне праведным и получал особенное уважение. Индийцы наблюдали, как я ел. Я взял особое вегетарианское блюдо и ел очень осознанно и йогично.
В конце мне подали десерт с двумя маленькими английскими печеньями. Я знал, что это не пища йогинов. Дело в том, что, когда ты чист, ты отличаешь чистую еду от нечистой. Но во мне неизменно оставался и очень падкий до вкусностей еврейский мальчик, который хотел эти печенья. Так что, продолжая выглядеть праведным, я осторожно наклонил тарелку и высыпал печенья к себе в сумку. Со стороны казалось, я думаю о чем-то священном. Я съел печенья в переулке за рестораном.
Затем восьмичасовым автобусом я вернулся в горы, вошел в храм и подошел к Махараджи, чтобы прикоснуться к его стопам. Я поднял взгляд, и он спросил: «Как тебе понравилось печенье?»
Я продолжал надеяться на передачу эзотерических знаний от Махарадж-джи, но когда я спрашивал: «Как мне стать просветленным?», он отвечал что-то вроде: «Люби всех, служи всем и помни Бога» или «Корми людей». Когда я спросил: «Как мне познать Бога?», Махарадж-джи сказал: «Лучше всего поклоняться Богу во всех его формах. Бог во всем». Эти простые принципы — любить, служить и помнить — стали вехами моей жизни.
Махарадж-джи не только читал мысли людей, но и знал их сердца. Это взрывало мой мозг. В моем случае он раскрыл мое сердце, потому что я видел: он знал обо мне все, что только можно, даже мои самые темные и постыдные грехи, но тем не менее продолжал безусловно меня любить. С того момента я хотел лишь одного: делиться этой любовью.
Хотя он знал, что я с удовольствием остался бы с ним навсегда, ранней весной 1967 года Махарадж-джи сказал, что мне пора возвращаться в Америку. Он попросил никому о нем не рассказывать. Я не чувствовал себя готовым и ответил, что пока ощущаю себя недостаточно чистым. Он сказал мне несколько раз обернуться кругом и внимательно осмотрел меня с головы до ног. Глядя мне в глаза, он сказал: «Не вижу никаких изъянов».
Перед тем, как покинуть Индию, я узнал, что Махарадж-джи дал свой аширвад, благословение, на написание мной книги. Я ответил: «Что такое аширвад И какой книги?» Это не я решил написать книгу, ставшую «Будь здесь и сейчас». «Будь здесь и сейчас» — книга Махарадж-джи.
Когда я сидел в аэропорту Дели, ожидая вылета из Индии, на меня глазела группа американских солдат. Я носил длинные волосы, бороду и длинную белую индийскую робу, похожую на платье. Один из солдат подошел ко мне спросил: «Ты что, типа, йогурт?» Когда я сошел с самолета в Бостоне, в аэропорту меня встретил мой отец Джордж. Взглянув на меня всего один раз, он сказал: «Быстро садись в машину, пока никто тебя не увидел». Я подумал: «Интересная будет поездка».