Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 1
Шрифт:
Неудивительно, что такая линия встретила резкий отпор со стороны меньшевиков, имевших значительный перевес в большинстве партийных организаций Кавказа. Под несомненным воздействием Кобы Кавказский союзный комитет принял решение о роспуске Бакинского комитета (июнь 1904 г.) Коба лично отправился тогда в Баку, чтобы обеспечить выполнение указанного решения. Несколько в иной форме, но по существу то же самое произошло и с Тифлисским комитетом, руководство которого во главе с С. Джибладзе и Н. Рамишвили отказалось подчиниться решению Кавказского союзного комитета и заявило о выходе из кавказского союза РСДРП (нечто вроде федерации партийных комитетов кавказского региона). Вполне в духе бескомпромиссной и наступательной стратегии и тактики, которыми руководствовался Коба, было принято решение и о роспуске Тифлисского комитета. Причем характерно то, что это решение мотивировалось требованиями соблюдения устава партии: «Центральный
273
Л. Берия. К истории…. С. 57–58.
Примерно к этому периоду относится и установление заочного (письменного) контакта Сталина с Лениным. (Не считая тот, о котором уже шла речь выше). В письме, написанном Кобой из Кутаиси находившемуся в Лейпциге М. Давиташвили он критиковал позицию Г.В. Плеханова как лидера меньшевиков и писал: «Здесь был один приехавший из ваших краев, взял с собой резолюцию кавказских комитетов в пользу экстренного съезда. Напрасно смотришь на дело безнадежно: колебался только Кутаисский комитет, но мне удалось убедить их» [274] .
274
Переписка В.И. Ленина и руководимых им учреждений РСДРП с местными партийными организациями. 1903 – 1905. М. 1977. Т. 3. С. 52–54.
Как пишет А.В. Островский, довольно обстоятельно осветивший данный эпизод из политической биографии Сталина, «это письмо представляет интерес в двух отношениях. С одной стороны, оно свидетельствует о первых известных нам контактах И.В. Джугашвили с эмиграцией, а с другой стороны, интересно тем, что стало известно В.И. Ленину и таким образом произошло их заочное знакомство. Позднее И.В. Сталин сдвинул этот эпизод на год вперед, живописав, как непосредственно обратился к В.И. Ленину с письмом из сибирской ссылки и получил от него ответ.» [275]
275
А.В. Островский. Кто стоял за спиной Сталина? С. 222.
Однако вернемся к основной линии нашего сюжета.
Я специально остановился на борьбе молодого Сталина против меньшевиков, чтобы у читателя сложилось основанное на фактах представление о некоторых сторонах его тактики и политических методах борьбы со своими оппонентами. Опыт, приобретенный им в период подполья, в особенности непримиримая, рассчитанная на полную капитуляцию противостоящей стороны борьба, несомненно, стали существенной составной частью его будущей политической стратегии. Пока что это были только первые уроки внутрипартийных баталий, но важно отметить те выводы и уроки, которые извлекал Коба из них, оттачивая свое мастерство в той сфере, которая стала со временем едва ли не основным и главным полем его деятельности. По крайней мере, в те исторические отрезки времени, когда он вел борьбу за утверждение своего лидерства в партии.
7. Первая русская революция
Начало русско-японской войны в январе 1904 года смешало все политические карты в стране. Оно поставило перед основными действующими на общероссийской арене силами ряд новых проблем и дилемм, и выбор между ними был отнюдь не из легких. И одной из главных было отношение к этой войне. В свете целостного портрета Сталина как государственника и патриота, которым он показал себя в годы своего всевластия, несомненный интерес представляет в ретроспективном плане и его позиция по отношению к русско-японской войне. Надо сказать, что его личная точка зрения нашла свое выражение в партийных решениях, и она вполне соответствовала общей позиции большевиков, стоявших на платформе поражения собственного правительства. Они исходили из того, что военные неудачи России приведут к углублению кризиса режима и ускорят падение царизма. В прокламации Тифлисского комитета по поводу войны эта точка зрения сформулирована предельно откровенно: «Пожелаем, чтобы эта война для российского самодержавия явилась более плачевной, чем Крымская война… Тогда пало крепостное право, теперь же, в результате этой войны, мы похороним родное детище крепостничества — самодержавие с его смрадной тайной полицией и жандармами!» [276]
276
Л. Берия. К истории…. С. 59.
С многомерной исторической дистанции, по прошествии целого столетия, конечно, отношение большевиков к войне и личная позиция Сталина по этому вопросу выглядят отнюдь не столь бесспорными, как им казалось тогда. Если пользоваться марксистской терминологией, то они допускали одну существенную ошибку — узко классовые интересы ставили выше общенациональных. Хотя сами классовые интересы угнетенных являлись лишь составной частью общенациональных интересов, отстаивать и выражать которые взялись большевики. Эта же ошибка была допущена ими и во время первой мировой войны, когда они также заняли пораженческую позицию.
Весьма показательно, как сам Сталин характеризовал русско-японскую войну и поражение в ней царской России спустя 40 лет: «…поражение русских войск в 1904 году в период русско-японской войны оставило в сознании народа тяжёлые воспоминания. Оно легло на нашу страну чёрным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня.» [277]
277
И. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского союза. М. 1946. С. 205.
Как видим, через 40 лет оценка Сталиным русско-японской войны претерпела коренные изменения. В 1945 году он выступал как государственник и патриот, апеллировал к народу, подчеркивая, что Япония и в первой войне с Россией выступала в качестве агрессора. Акцент на тяжелых чувствах, порожденных в народе поражением русских войск в той войне, говорит сам за себя. Видимо, и в тот период, когда Сталин и большевики выступали с пораженческой платформой, они не могли не ощущать, что такая их позиция не находила отклика ни в одном сколько-нибудь многочисленном слое российского общества. Однако на первом плане стояли другие соображения и верность определенной политической догме ставилась выше, чем реальности.
К периоду, рассматриваемому нами, относится и первое выступление Сталина по национальному вопросу. Причастность его к теоретическому и практическому решению этого вопроса во многом определила дальнейшую траекторию его политической и государственной карьеры в Советской России после победы Октябрьской революции. Мы еще будем иметь возможность специально остановиться на оценке того вклада, который внес Сталин в разработку национального вопроса. Здесь же хочется заострить внимание на его первом публичном выступлении по проблематике национальных отношений на Кавказе. В первом томе его сочинений помещена статья под названием «Как понимает социал-демократия национальный вопрос?». Она была опубликована без подписи, но есть все основания считать ее автором Сталина, поскольку содержание, манера письма и характерные стилистические приемы говорят в пользу его авторства. Приведем некоторые принципиальные положения статьи, отражающие его понимание национального вопроса. «Прежде всего необходимо помнить, что действующая в России социал-демократическая партия назвала себя Российской (а не русской). Очевидно, этим она хотела нам показать, что она под своим знаменем будет собирать не только русских пролетариев, но и пролетариев всех национальностей России, и, следовательно, она примет все меры для уничтожения воздвигнутых между ними национальных перегородок, — пишет Сталин.
Далее, наша партия очистила «национальный вопрос» от окутывающего его тумана, придававшего ему таинственный вид, расчленила этот вопрос на отдельные элементы, придала каждому из них характер классового требования и изложила их в программе в виде отдельных статей. Этим она ясно нам показала, что взятые сами по себе так называемые «национальные интересы» и «национальные требования» не имеют особой цены, что эти «интересы» и «требования» достойны внимания лишь настолько, насколько они двигают вперёд или могут двинуть вперёд классовое самосознание пролетариата, его классовое развитие.» [278]
278
И.В. Сталин. Соч. Т. I. С. 42.