Политика. Основные понятия
Шрифт:
Территории страны и государства могут не совпадать, что бывает сплошь и рядом. Германия как страна в XVIII — первой половине XIX века ни у кого не вызывала сомнения, а ведь на этой территории существовало множество германских государств! Англия была бы не только государством, но и страной (ни Уэльс, ни даже Шотландия не нарушают этого понятия — их можно рассматривать в качестве областей страны Англия), если бы не Северная Ирландия. Именно поэтому государство Соединенное королевство Великобритании и Северной Ирландии объединяет сейчас две страны, а точнее, — страну и кусок страны Ирландия. Таким образом, одно государство может состоять из нескольких стран, а одна страна — из нескольких государств.
Помимо этого, в истории не редкость — личные
Нетрудно видеть, как исторически менялась ситуация в нашей стране. Домонгольская Русь была конфедерацией княжеств, а никак не единым государством (государством в то время было каждое княжество). Тем не менее это была страна, и как страну ее воспринимали соседи (скажем, скандинавы или византийцы). К концу XV века в процессе укрупнения территорий Россия состояла уже из двух государств — Великого княжества Владимирского и Московского и Великого княжества Литовского и Русского, и это понимало все население. Кстати, в тот момент уже не только Москва, но и Вильна претендовали на объединение всех русских земель (т. е. на приобретение тех земель, которые принадлежали второму государству), ибо социально-политическая психология изменилась, и ставка на создание единой России стала общенародной.
В ходе революции Россия, продолжавшая быть страной, подверглась расчленению и одно время принадлежала нескольким государствам. Все они были неисторическими и странами не являлись. Среди них некоторые причудливые просуществовали очень недолго (как, например, государство Литбел — Литовско-Белорусская федерация или ДВР — Дальневосточная республика), а некоторые довольно долго, но, тем не менее, странами от этого не стали так же точно, как страной никогда не был Советский Союз, невзирая на памятные слова песни «Широка страна моя родная». Советский Союз — не страна, а государство, существовавшее еще относительно недавно на территории исторической России.
Искусственно образованное государство может стать страной, но для этого обычно требуются многие десятилетия, а чаще века. Поэтому совершенно законно утверждение, что существует государство Украина, с которым государство Российская Федерация вправе заключать договоры и устанавливать дипломатические отношения, но нет такой страны Украина и, скорее всего, не будет никогда, ибо даже само ее название означает «Окраина России». Странами не являются и Латвия с Эстонией, учитывая обстоятельства их возникновения (см. раздел 9), хотя у них есть перспектива стать ими.
Итак, «государство» и «страна» часто, но отнюдь не всегда и не на всем протяжении истории совпадают территориально: одно государство может объединять территории нескольких стран, а одна страна — делиться на территории нескольких государств. Политическая ситуация от века к веку меняется.
Некоторые государства писаных конституций не имеют, отчего ни законодательный процесс, ни парламентаризм у них нисколько не страдают, а соседи не подозревают их в недостаточной свободе и демократичности.
Например, не имеет конституции Великобритания. Обычно это объясняют тем, что Англия — древнейшая страна демократических традиций, каковые ей заменяют конституцию, а больше никому сие не дозволено. Но куда серьезнее другое объяснение: Англия — столь глубоко традиционная страна, что просто не могла бы допустить появления конституции, ибо это означало бы в какой-то мере учреждение страны, а Англия в идеальном смысле существовала всегда.
Не имеет конституции и молодое государство Израиль, которое образовано в 1948-1949 годы и является парламентской республикой со слабой президентской властью. Но никто не ставит под сомнения демократические и парламентские традиции в этом государстве. И тоже есть причины, по которым конституции в Израиле нет и быть не может. Таковых причин две, одна из которых на поверхности, другая глубинная. Во-первых, территория государства Израиль образована постановлением ООН, а следовательно, соответствующие акты ООН и есть конституция в смысле
Иметь таковую необычайно удобно, однако, человечество шло к этому постепенно. Исторически во многих монархиях источником закона считался монарх, даже если закон вырабатывался коллегиально или социально в результате серьезного общественного обсуждения. Как уже говорилось, монархия чаще выступает в составных формах, нежели в чистом виде, и разумные монархи по возможности предпочитают избегать единоличного решения. Иными словами, ответственность за то, чтобы закон в нашем понимании этого слова был конституционен (т. е. не нарушал устоев общества, культурных и социальных традиций), лежала на монархе. Он в определенном смысле заменял собой конституцию.
Но по мере десакрализации государства монархическая власть даже там, где она сохранилась, потеряла свою религиозную санкцию. И тогда возникла необходимость в принципиально неизменяемой части закона, которая служила бы эталоном для дальнейшего законотворчества. Имея такой эталон, всегда можно поставить вопрос о конституционности нового закона. Именно так работают классические конституции. Разумеется, на практике конституция не может жить долгие века без изменений. Тем не менее правоведы, политические и общественные деятели, государственные чиновники во всех странах предпочитают не обращать внимания на исторический процесс и полагают конституцию, действительно, неизменяемой частью закона, дабы придать всему законодательству в государстве стабильность. Не случайно очень компактная по объему Конституция США никогда не изменялась и уже миновала свой двухсотлетий рубеж.
В силу этого трудно было придумать что-нибудь более разрушительное для нашего конституционного строя, чем призывать сограждан проголосовать за текст Конституции РФ 1993 года, утверждая, что Конституция сия «переходная» и носит временный характер. Если конституция (пусть в реальной политической жизни, а не в самом ее тексте) признается временной и переходной, она — уже не конституция, и поэтому теряет смысл вопрос, поддержало ли ее, действительно, большинство населения на референдуме 1993 года. А к президентским выборам 1996 года появился еще один тезис, разрушающий наш конституционный строй: «Глава государства является гарантом Конституции». Но как раз конституция является гарантом главы государства и самого государства если она — настоящая конституция. Принцип же обратный напоминает стародавнюю поговорку «Кто палку взял, тот и капрал». Палку же в наше время взять могут многие!
До революционных событий XX века у нас никогда не было места конституции как учреждению, ибо Россия, подобно Англии, полагала себя существующей всегда (в этом смысле мы — не меньшие традиционалисты). Но конституция как неизменяемая часть закона у нас была.
Мы обладали конституцией, вполне оформленной в соответствии с нормами конституционных процессов в европейских странах, с 1905 года, когда были изданы в исправленной редакции «Основные законы Российской империи», включившие одну норму: «Император Всероссийский осуществляет верховную власть совместно с Государственным Советом и Государственной Думой». Юристы, в т. ч. и западноевропейские, никогда не сомневались, что Россия, действительно, имела конституцию, ибо «Основные законы» были изданы до издания манифеста о созыве Государственной думы, и уже тем самым их источником оказалась монархическая власть, а Дума автоматически лишилась возможности их изменять. Монарх тоже лишился возможности ее изменять, потому что с этого момента мог принимать законы только вместе с Думой. Таким образом, «Основные законы Российской империи» приобрели функцию конституции в полной мере и стали неизменяемы, тогда как остальное текущее законодательство было передано Государственной думе, обладавшей всеми полномочиями, в т. ч. и полномочиями законодательной инициативы. Так было относительно недавно.