Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
— Ну, не стоит спешить с выводами… — Лев попытался найти смягчающие моменты в своем драматичном повествовании. — В этом еще только предстоит убедиться.
— Это — он. Позавчера мне на работе было так плохо, так кололо сердце! Я чувствовала какую-то беду. Все боялась, что что-то может приключиться с Димой. Даже с работы звонила в детсад, предупредила, чтобы с него глаз не спускали. А оно — вот что… Где он сейчас?
Гуров, испытывая неловкость из-за того, что ему приходится говорить очень тяжелые вещи, сдержанно обронил:
— В морге отдела судебно-медицинской экспертизы.
— Мне его позволят похоронить? — взяв себя в
— Да, разумеется… Правда, вы с ним не расписаны? Но думаю, вопрос с выдачей тела решить можно. В случае чего я походатайствую перед своим руководством, если только не предъявят свои права родственники с его стороны.
Молодая женщина чуть заметно качнула головой из стороны в сторону.
— Родителей у Фрола нет — он сирота. В Нижнем живут его дядя и двоюродный брат, но, по-моему, родственных чувств к нему они не испытывают.
На вопрос Льва: называл ли Фрол при ней какие-то имена, звонил ли ему кто-нибудь не из круга известных ей людей, она долго молчала, а потом неуверенно произнесла:
— Ну, как сказать? За неделю до того, как исчезнуть, он разговаривал по телефону с каким-то человеком. Как я могла понять, Фрол просил его с чем-то не спешить, что у него еще есть какие-то крайне важные, незавершенные дела. Этого человека он назвал всего один раз. То ли Артемьевичем, то ли Арсентьевичем… Но после этого разговора он выглядел расстроенным, даже несколько подавленным.
Задав еще несколько вопросов, в частности, о том, при каких именно обстоятельствах исчез Фрол, Гуров попросил Марину не отказать ему в одном, очень важном вопросе. Поскольку Дима — сын Пятырина, взятая у него проба на генетику могла бы стать своего рода индикатором, который бы позволил определить окончательно и бесповоротно, является ли неизвестный Фролом, или это вовсе не он. Выслушав его, Марина вдруг засомневалась:
— Лев Иванович, я боюсь результатов экспертизы. Понимаете, уже заведомо зная, что погиб именно он, в глубине души я все равно питаю надежду, что это не так, что может свершиться чудо, и Фрол вернется. А экспертиза эту надежду убьет навсегда…
— Я вас понимаю, но и вы поймите: у вас растет сын. Где-то в Нижнем, насколько я знаю, у Фрола осталась жилплощадь, которая вам с сыном могла бы пригодиться. Генетическая экспертиза автоматически делает его наследником. Ну не век же вам с ним мыкаться по съемным «однушкам»?
Понурившись, молодая женщина некоторое время размышляла, после чего кивнула и спросила, что именно требуется. Лев пояснил, что нужны сущие пустяки: состричь с пальчика ноготок и намотанным на какую-нибудь спицу ватным тампончиком протереть между щекой и десной ребенка.
— Хорошо… — На лице Марины промелькнула грустная улыбка. — Надо, значит, надо.
Спрятав в карман полиэтиленовый пакетик с тампончиком и ногтем, Гуров собрался уходить, и тут у него мелькнула одна весьма неожиданная мысль. Повернувшись к Марине, он поинтересовался:
— Скажите, а перед тем как исчезнуть, Фрол вам ничего не дарил — какую-нибудь безделушку, игрушку, например?
— Да, вон того мишку… — указала она на довольно крупного пушистого игрушечного медведя, восседавшего на телевизоре. — Я даже Диме не даю с ним играть — пусть будет как память…
— А мне можно посмотреть его поближе? — попросил Лев, явно что-то замыслив.
Взяв медведя, он зачем-то его помял пальцами, раздвинув синтетический мех осмотрел швы и, вполголоса отметив:
— Ну, так я и думал! — попросил нож или лезвие бритвы.
— Вы хотите его разрезать? — встревожилась Марина. — Но зачем?!
— Не волнуйтесь! Я вскрою всего лишь один шов, который и так кем-то уже вскрывался.
Аккуратно разрезав нитки кухонным ножом, Лев запустил пальцы внутрь игрушки и из толщи ватина извлек… толстую пачку пятитысячных купюр!
— Вот такой тут был сюрприз! — отдавая деньги Марине, улыбнулся он. — О! Тут и записка. Вы позволите? Хотя нет, прочтите вы.
Взяв записку, молодая женщина прерывающимся голосом прочла вслух:
— «Мариночка, прости, но у меня безвыходное положение. Я обязательно вернусь. Люблю только тебя одну. Твой Фрол…» — Она тут же схватилась за сердце: — Боже… Кто бы мог подумать? Лев Иванович, как вы об этом догадались?
— Ну, на то я и сыщик… — развел руками Гуров. — Просто мне подумалось, что раз уж Фрол был таким заботливым, то он едва ли оставил бы вас без своей поддержки, тем более, предполагая, что у вас может родиться его ребенок. А как бы он мог передать вам свою помощь? Вот каким-то таким, не вполне обычным способом. Видимо, другой возможности у него не было. Деньги спрячьте и никому-никому об этом ни слова. Ну что, мы, наверное, отбываем. Боря, сейчас опять едем к Федору Андреевичу.
С трудом оторвав от Бориса расхныкавшегося Диму, Марина неожиданно всполошилась:
— Господи! Да что же это я?! Даже чаю не предложила! Лев Иванович, Боря, может, задержитесь? Ну, так неудобно…
— Пустяки! Есть особые обстоятельства. И у вас, и у меня. Вы не поверите, но я надеюсь ближе к утру быть у себя дома, — тихо рассмеялся в ответ Лев.
Дробнов, заранее предупрежденный Борисом, ждал их возвращения в своем кабинете. Снова сев напротив, Гуров поинтересовался, не знает ли тот человека с отчеством — то ли Артемьевич, то ли Арсентьевич. Тот озадаченно наморщил лоб и, некоторое время подумав, припомнил, что — да, лет шесть назад был такой человек, некто Чупчугин Валентин Арсентьевич. Это был частнопрактикующий психотерапевт, который сам предложил ряду спортивных клубов и обществ разработанную им методику психотренингов, позволяющих спортсменам добиться высочайших результатов. И в самом деле прошедшие у него курс «релаксации и активации» спортсмены смешанных единоборств на спаррингах начали показывать весьма завидные результаты. Да и на соревнованиях тоже. Но тут вдруг обнаружилось такое неприятное обстоятельство, как следы допинга у всех, кого «активировал» Чупчугин. Разразился скандал. «Психотерапевт-новатор» тут же «залег на дно», и его следы затерялись на просторах Санкт-Петербурга.
Слушая директора клуба, Борис неожиданно хлопнул себя по лбу:
— Ешкин кот! Точно — Чупчугин его фамилия! Как же это я забыл?!
Как далее рассказал Федор, по признанию «погоревших» спортсменов, Чупчугин в реальности кое-какими методиками все же владел. Так, например, по меньшей мере половину своих подопечных он ухитрялся погрузить в гипнотический сон. Но только половину! Все прочих он пичкал некими «чудодейственными витаминными комплексами», которые на деле оказались допингом иностранного производства. Впрочем, пичкал он допингом и тех, кто оказался гипнабельным. Судя по всему, никакой реальной психотерапевтической методики у этого шарлатана с врачебным дипломом не было, кроме наукообразной болтовни и пилюль с запрещенными стимуляторами.