Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
— А что вы искали на полках? Я имею в виду, в тот момент, когда к вам в корзину попал чужой продукт?
— Я? — удивленно взглянула Ирина, явно не понимая, зачем нужны такие подробные детали. — Хотела молочного чего-нибудь купить. Ряженку или кефир. Но все было какое-то давнишнее, так что ничего брать не стала. Ограничилась соусом.
«Да, кроме соуса, пожалуй, больше ничего и не требовалось, — угрюмо размышлял Гуров. — «Молочного чего-нибудь». Что и говорить. Полки с молочными продуктами — как раз те самые, где нужно искать банку с кавказской аджикой.
Для того чтобы понять, как было организовано преступление, не нужны были особенно сложные логические построения, и в целом Лев уже довольно ясно представлял себе весь ход процесса.
Но имя постановщика этого спектакля, а также причина, по которой ему понадобилась эта постановка, пока оставались тайной за семью печатями.
— Так, значит, вы купили продукты и, как обычно, пришли, чтобы приготовить Андрею еду? — продолжил он.
— Да.
— В его поведении или настроении вы не заметили чего-то необычного, странного? Волнения или, наоборот, чрезмерной апатии?
— Нет, все было как обычно. Обычное поведение, обычное настроение.
— Вы упоминали, что обвинения, выдвигаемые против него, несправедливы. Он когда-нибудь обсуждал с вами эту тему?
— Нет, практически никогда. Андрей вообще очень мало говорил о работе. Может быть, с адвокатом он обсуждал это подробнее. Вам лучше спросить у него. Заруцкий Павел Егорович. Если хотите, могу дать телефон, — с готовностью предложила Ирина.
— Спасибо. Мне уже дал его координаты Валерий Алексеевич.
— Правда? Вот молодец! И уговорил вас заняться этим делом. Валера просто умница. И такой заботливый. Мы со школы дружим.
— Да, он говорил. Вы сейчас сказали, что Андрей почти не говорил с вами о работе. А был кто-то, с кем он мог обсуждать подробно подобные темы? Друзья или коллеги, с которыми были особо доверительные отношения?
— Не знаю, — задумалась Ирина. — Кажется, из знакомых он ни с кем на подобные темы не распространялся. Вы знаете, ведь эта работа, она довольно специфичная. Много такой информации, которая не предназначена для широкого распространения. Так что насчет работы он больше отмалчивался. Может, с Валерой был откровеннее. Или с коллегами. Не знаю. Я не слышала, чтобы со знакомыми он когда-нибудь обсуждал свои профессиональные дела.
— А с Валерием Алексеевичем они были близкими друзьями?
— Да, они дружили.
Припомнив разговор с худруком, Гуров подумал, что пытаться добраться до истины в этом деле через знакомых, пожалуй, бесперспективно. Если даже близкий друг имеет информацию о профессиональных делах Тимашова в таком объеме, как имел ее Валерий Алексеевич, об остальных нечего и говорить.
Поняв, что всю полезную информацию, какую можно было получить от Ирины Тимашовой, он уже получил, полковник стал прощаться.
— Еще раз благодарю за то, что согласились уделить мне время, — произнес он, выходя в коридор. — Если появятся какие-то факты, проясняющие ситуацию, я обязательно вам сообщу.
По дороге домой Гуров мысленно анализировал ситуацию, которая самому ему в целом была уже ясна.
Даже арестованный, Тимашов, похоже, кому-то очень сильно мешал, мешал настолько, что его захотели убрать. Но после ареста это сделать стало, пожалуй, даже труднее, чем когда он находился на свободе. Все свое время Андрей проводил в квартире, которая тотально контролировалась видеокамерами, и пытаться проникнуть туда, чтобы осуществить преступление, означало бы выдать себя с головой.
Кроме того, действия, явно нацеленные на убийство, вызвали бы соответствующие вопросы. Кто? Зачем? Почему? Кому выгодно? А вопросы эти — неудобные, они ведут к полицейскому разбирательству, в результате которого иногда даже бывает найдет преступник.
Самому преступнику такой расклад, конечно, невыгоден.
Злодеи начинают наводить справки и собирать информацию с целью выяснить, какими способами можно устранить Тимашова и вместе с тем не подставить самих себя.
Вполне возможно, что первой их мыслью была мысль об отравлении, а идея с лекарствами пришла позже. Условия ареста ни для кого не являлись секретом, и все знали, что Ирина периодически приносит мужу продукты.
Каким был дальнейший ход мысли неизвестных преступников, установить пока сложно, но исходные данные вполне очевидны. Если Тимашов по жизни был таким ярым приверженцем острых приправ, наверняка об этом знала не только жена и близкие друзья.
После разговора с Ириной Гуров еще больше уверился, что мотив этого преступления следует искать в профессиональной сфере. Он очень хорошо запомнил короткое замечание Ирины о том, что Андрей с адвокатом нашли какие-то факты, позволяющие доказать, что обвинения, выдвинутые против Тимашова, — ложны.
«Хотя сам Заруцкий, кажется, ни о чем таком не упоминал, — думал он, паркуясь возле дома. — Может, участие в деле адвоката — версия для жены, а на самом деле Тимашов «копал» самостоятельно? Надо будет посмотреть, что там за блокнот изъяли ребята Кирилина. Может быть, найдется что-нибудь интересное. Если Тимашов, пытаясь оправдать лично себя, нечаянно обнаружил какую-то преступную схему или что-то в этом роде, вполне вероятно, что у него могли появиться недоброжелатели. И эти недоброжелатели были именно из профессиональной среды».
— Ну что, как там? — взволнованно спросила Мария, едва полковник успел ступить на порог. — Выяснилось что-то? Что там на самом деле произошло? Это действительно убийство?
— Пока неясно, — уклончиво ответил Гуров. — Обстоятельства смерти действительно немного подозрительные, но выводы делать пока рано.
Ему не хотелось расстраивать жену. Кроме того, узнав последние новости, она, несомненно, тут же расскажет о них и худруку, и Ирине, и всем, кому только можно. А такая широкая реклама на начальном этапе запутанного и неоднозначного расследования совершенно ни к чему.