Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
– Вы знакомы с Вячеславом Челноковым? – вместо ответа поинтересовался Лев.
Выражение лица Морозовой мгновенно изменилось. За секунду на нем промелькнули ненависть, брезгливость, высокомерие и презрение. Затем ироничность вновь вернулась к ней, и на вопрос Гурова Анна ответила почти спокойно:
– Я понимаю, что о мертвых нужно говорить либо хорошо, либо ничего, но этого мерзавца я не знала. Точнее, лично не была знакома. А вот его пасквили читать доводилось. За это стоит сказать спасибо моим заботливым друзьям, подругам и прочим доброжелателям.
– За что конкретно?
–
– А откуда вы узнали о смерти Челнокова?
– Господи, да отовсюду! – рассмеялась Анна. – Даже ВВС об этом сообщало. А вы, я так понимаю, его убийство расследуете?
В этот момент домработница Морозовой принесла кофе. Она оказалась немолодой, но все еще привлекательной женщиной, слегка склонной к полноте. Двигалась по дому Елена почти бесшумно и также неслышно поставила поднос с чашкой кофе и стаканом апельсинового сока на журнальный столик. Ни на сыщика, ни на свою работодательницу она при этом не посмотрела и удалилась так же бесшумно, как пришла.
– Я смотрю, вы служебными обязанностями не слишком утомлены, – заметил Лев и отхлебнул действительно очень хороший кофе.
– И вы туда же? – скривилась Морозова. – Сегодня в Думе плановых заседаний нет. Из комитета по федеральному устройству меня из-за этого козла выгнали, а бизнесом я не занимаюсь. По статусу не положено. Так что до 25 декабря я абсолютно свободна. А потом и до 14 января. Зимние каникулы, так сказать.
– Получается, что Челноков мешал вам заниматься парламентской деятельностью?
– Он мне жить мешал! – Морозова едва не расплескала сок из бокала. – Не знаю, чего этот паразит ко мне прицепился, но я, ей-богу, счастлива, что его кто-то грохнул. Думаю, очень многие люди сейчас с радостью выпьют за упокой его души. Некоторые, наверное, даже праздничный банкет закатят.
Гуров внутренне усмехнулся. Морозова, конечно, была женщиной экспансивной, но ощущения, что она способна организовать убийство, у сыщика не возникло. Вот расцарапать лицо обидчику Анна была вполне в состоянии, и то не при посторонних. А заказывать журналиста она вряд ли бы стала.
Впрочем, если версия о том, что Челнокова убили не преднамеренно, а из-за того, что он оказал ожесточенное сопротивление, Морозову из списка подозреваемых исключать никак нельзя. Гуров вообще не был уверен, что этот перечень ограничится теми тремя персонажами, которых они с Крячко выделили изначально. Круг возможных заказчиков убийства может оказаться более широким.
– Так вы меня подозреваете, что ли? – словно в ответ на мысли сыщика встрепенулась Морозова. – Ну, это вы бросьте! Я об такую мразь руки марать не стала бы, даже плюнуть ему в рожу побрезговала бы!
– Пока конкретных подозреваемых у следствия нет, – спокойно отреагировал на тираду Гуров. – Мы просто проверяем все возможные связи убитого.
– Да какие у нас с ним связи?! – возмутилась Анна. – Я ничего общего с ним не имела и иметь не собиралась. Я даже не знаю, откуда он информацию для своих грязных статей собирал.
– И никто из вашего окружения под подозрение не попал? – внимательно посмотрел на нее Лев.
– Я всех проверяла по сто раз, – махнула рукой Морозова. – Не скажу, что никого уволить не пришлось, но поводы для этого оказались другие, с Челноковым никак не связанные. Вот и получается, что ни я, ни мое окружение связей с этим мерзавцем не имели.
– А друзья? Поклонники? – поинтересовался сыщик.
– Ну, друзья, когда видели меня расстроенной, предлагали этому Челнокову морду набить, – пожала плечами Анна. – Только я не разрешала. Тронь такое дерьмо, от вони потом не избавишься. А поклонники… Нет у меня сейчас таковых… Из-за этого козла последний сбежал. «Желтая» пресса его достала.
– Может быть, кто-нибудь из них без вашего ведома решил проучить Челнокова, но перестарался? – Гуров сделал вид, что заинтересовался картиной на стене.
Он специально отвел взгляд от Морозовой, надеясь дать ей возможность как-то выказать свои эмоции. Переведя его на стену, краем глаза Лев внимательно следил за выражением лица депутата в ее отражении в зеркале. Анна чуть брезгливо поморщилась, отпила сок и, поставив бокал на столик, чуть снисходительно спросила:
– Значит, это ваша единственная версия убийства? Внешне вы показались мне намного умнее. Даже если бы кто-то из моих друзей решился на подобный поступок, маловероятно, что они стали бы потом рассказывать мне об убийстве Челнокова. Я, конечно, могу составить вам список тех, кто предлагал набить морду журналисту, вот сами у них и спрашивайте. Только вряд ли от этого будет польза. Не там ищете, господин полковник. Мне от смерти Челнокова ни жарко ни холодно. Он заткнулся, так через месяц-полтора найдется кто-нибудь еще на его место. После тех потоков грязи, что он на меня вылил, в покое меня теперь «желтые» журналисты точно не оставят.
– Что ж, пишите имена и адреса тех, кто угрожал Челнокову, – кивнул Гуров.
– Они не угрожали! Они лишь спрашивали меня, не набить ли морду этому журналюге, – вступилась за своих друзей Морозова.
Лев лишь пожал плечами. Дескать, формулировка не имеет значения. Главное – результат.
Анна поднялась с кресла, стремительно подошла к письменному столу, быстро написала на листе в блокноте несколько фамилий, затем одним коротким рывком вырвала его и, так же стремительно вернувшись на место, протянула список сыщику. Причем выражение ее лица по-прежнему оставалось иронично-пресыщенным, и если бы не резкость движений, понять ее эмоциональное состояние вряд ли бы удалось.
– Кто из них ваш сбежавший поклонник? – улыбнувшись, поинтересовался Лев.
– Первый в списке, – ответила Анна. – Он больше всех на эту тему трепался, но, судя по всему, дальше слов никогда зайти был не способен.
– Думаю, пока вопросов больше нет. – Гуров поднялся с кресла. – Госпожа Морозова, последний стандартный вопрос: чем вы занимались вчера, примерно с 15 до 18 часов, и кто это может подтвердить?
– Думаете, я сама его убила? – ехидно поинтересовалась Анна, пожалуй, впервые не сдержав эмоций.