Полководцы Украины: сражения и судьбы
Шрифт:
О расстановке русских войск и событиях перед началом битвы подробно рассказывается в «Сказании о Мамаевом побоище» – прекрасном литературном и исторически достоверном памятнике XV века, и заметим, что его автор особо выделяет роль Боброка-Волынского: «Тогда начал князь великий Дмитрий Иванович с братом своим, князем Владимиром Андреевичем, и с литовскими князьями Андреем и Дмитрием Ольгердовичами вплоть до шестого часа полки расставлять. Некий воевода пришел с литовскими князьями, именем Дмитрий Боброк, родом из Волынской земли, который знатным был полководцем, хорошо он расставил полки, по достоинству, как и где кому подобает стоять.
Князь же великий, взяв с собою брата своего, князя Владимира, и литовских
Горестно же видеть и жалостно зреть на подобное русских собрание и устройство их, ибо все единодушны, один за другого, друг за друга хотят умереть, и все единогласно говорят: «Боже, с высот взгляни на нас и даруй православному князю нашему, как Константину, победу, брось под ноги ему врагов-амаликетян, как некогда кроткому Давиду». Всему этому дивились литовские князья, говоря себе: «Не было ни до нас, ни при нас и после нас не будет такого войска устроенного. Подобно оно Александра, царя македонского, войску, мужеству подобны Гедеоновым всадникам, ибо Господь своей силой вооружил их!»
Князь же великий, увидев свои полки достойно устроенными, сошел с коня своего и пал на колени свои прямо перед большого полка черным знаменем, на котором вышит образ Владыки Воспода нашего Иисуса Христа, и из глубины души стал взывать громогласно: «О Владыка-Вседержитель! Взгляни проницательным оком на этих людей, что Твоею десницею созданы и Твоею кровью искуплены от служения дьяволу. Вслушайся, Господи, в звучание молитв наших, обрати лицо на нечестивых, которые творят зло рабам твоим. И ныне, Господи Иисусе, молюсь и поклоняюсь образу Твоему святому, и Пречистой Твоей Матери, и всем святым, угодившим тебе, и крепкому и необоримому заступнику нашему и молебнику за нас, тебе, русский святитель, новый чудотворец Петр! На милость Твою надеясь, дерзаем взывать и славить святое и прекрасное имя Твое, и Отца и Сына, и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков! Аминь!»
Окончив молитву и сев на коня своего, стал он по полкам ездить с князьями и воеводами и каждому полку говорил: «Братья мои милые, сыны русские, все от мала и до великого! Уже, братья, ночь наступила, и день грозный приблизился – в эту ночь бдите и молитесь, мужайтесь и крепитесь, Господь с нами, сильный в битвах. Здесь оставайтесь, братья, на местах своих, без смятения. Каждый из вас пусть теперь изготовится, утром ведь уже невозможно будет приготовиться: ибо гости наши уже приближаются, стоят на реке на Непрядве, у поля Куликова изготовились к бою, и утром нам с ними пить общую чашу, друг другу передаваемую, ее ведь, друзья мои, еще на Руси мы возжелали. Ныне, братья, уповайте на Бога живого, мир вам пусть будет с Христом, так как утром не замедлят на нас пойти поганые сыроядцы».
Ибо уже ночь наступила светоносного праздника Рождества Святой Богородицы. Осень тогда затянулась и днями светлыми еще радовала, была и в ту ночь теплынь большая и очень тихо, и туманы от росы встали. Ибо истинно сказал пророк: «Ночь не светла для неверных, а для верных она просветленная».
И сказал Дмитрий Волынец великому князю: «Хочу, государь, в ночь эту примету свою проверить», – а уже заря померкла. Когда наступила глубокая ночь, Дмитрий Волынец, взяв с собою великого князя только, выехал на поле Куликово и, став между двумя войсками и поворотясь на татарскую сторону, услышал стук громкий,
И повернулся он к войску русскому – и была тишина великая. Спросил тогда Волынец: «Видишь ли что-нибудь, княже?» – тот же ответил: «Вижу: много огненных зорь поднимается…» И сказал Волынец: «Радуйся, государь, добрые это знамения, только Бога призывай и не оскудевай верою!»
И снова сказал: «И еще у меня есть примета проверить». И сошел с коня, и приник к земле правым ухом на долгое время. Поднявшись, поник и вздохнул тяжело. И спросил князь великий: «Что там, брат Дмитрий?» Тот же молчал и не хотел говорить ему, князь же великий долго понуждал его. Тогда он сказал: «Одна примета тебе на пользу, другая же – к скорби. Услышал я землю, рыдающую двояко: одна сторона, точно какая-то женщина громко рыдает о детях своих на чужом языке, другая же сторона, будто какая-то дева вдруг вскрикнула громко печальным голосом, точно в свирель какую, так что горестно слышать очень. Я ведь до этого много теми приметами битв проверил, оттого и рассчитываю на милость Божию молитвою святых страстотерпцев Бориса и Глеба, родичей ваших и прочих чудотворцев, русских хранителей, я жду поражения поганых татар. А твоего христолюбивого войска много падет, но, однако, твой верх, твоя слава будет».
Услышав это, князь великий прослезился и сказал: «Господу Богу все возможно: всех нас дыхание в его руках!» И сказал Волынец: «Не следует тебе, государю, этого войску рассказывать, но только каждому воину прикажи Богу молиться и святых его угодников призывать на помощь. А рано утром прикажи им сесть на коней своих, каждому воину, и вооружиться крепко, и крестом осенить себя: это ведь и есть оружие на противников, которые утром свидятся с нами».
Нельзя не согласиться с мнением ординарного профессора Императорской Николаевской Военной Академии генерал-майора Андрея Елчанинова о примененном Боброком-Волынским построении: «Построение наше к бою весьма замечательно: при линейности строев бой из подвижных уступов, т. е. из глубины. То же видим у Александра Невского на озере Чудском, Петра – под Полтавой, Суворова под Нови – драгоценная наша черта».
Аналогично мнение и выдающегося советского военного историка генерал-майора Евгения Разина, который в своем классическом труде «История военного искусства» так оценил боевой порядок русских войск: «Боевой порядок русской рати имел большую тактическую глубину: включая сторожевой полк, общий и частный резервы, на поле боя находилось четыре тактические группы войск – передовые войска, завязывавшие бой, главные силы, изматывавшие противника, частный и общий резервы, питавшие бой и решавшие его исход. Расчленение войск в глубину и по фронту позволяло командованию влиять на ход боя. Эта задача возлагалась на частных начальников».
В свою очередь, расположение сил Мамая было по сравнению с русским просто примитивным. Полагаясь на свое значительное численное превосходство, он разделил свое войско на три части – в центре поставил пехоту (главной ударной силой которой были тяжеловооруженные генуэзцы), а на флангах – конницу.
Ночью перед битвой Дмитрий Иоаннович вместе с Боброк-Волынским, лично проверяя построение, объезжали полки. Утром 8 сентября русские войска выдвинулись и заняли высоты на Куликовом поле (располагавшемся между Доном и Непрядвой), что сразу дало им некоторое тактическое преимущество.