Полководец Дмитрий (Сын Александра Невского)

Замыслов Валерий Александрович

Изумленный страшным поражением крестоносцев, великий магистр Ордена с трепетом ожидал полки Невского под стенами Риги и поспешил отправить посольство в Данию, умоляя короля спасти рижскую Богоматерь от неверных, жестоких россиян. Но Александр Невский, удовлетворенный ужасом немцев, вложил меч в ножны.

Герман Зальц прислал в Новгород «с поклоном» своих послов, которые сказали, что отказываются не только от Луги и Вотьской земли, но и уступают князю Александру знатную часть Летгалии. Попросил магистр, и обменяться пленными.

Летом 1242 года Оттто Руденштейн вернулся в Орден. А через двадцать четыре года, как наиболее именитого командора,

его назначили великим магистром…

На совете знатных рыцарей весной 1267 года Отто Руденштейн сказал:

— В свое время Чингисхан создал великую империю. В основе его побед — неукротимая сила воли повелителя и железная дисциплина его воинов. Всё это присуще нашему Ордену. Сейчас мы сильны и сплочены, как никогда. Трагедия Ледового побоища больше не повторится. С тех пор прошло четверть века, и мы уже многому научились. Теперь нас не поймаешь на крючья, засапожные ножи и другие русские уловки. Да и самого Александра Невского нет уже четыре года. Русь осталась без полководца. Великий же князь Ярослав нам не страшен. Он не только не обладает полководческим даром, но и пуглив, как ворона. Наши отряды уже вблизи Новгорода и готовы вторгнуться в пределы Ростово-Суздальской Руси, но князь Ярослав боится и головы поднять. Он знает, что на Руси некому противостоять нашему рыцарскому войску. В земле Русской, после Александра Невского, нет воинственных князей. Дело дошло до того, что в русские города приглашаются чужеземные князья. Все мы наслышаны о литвинах Довмонте и Товтивиле, правителях Пскова и Полоцка. Русские готовы носить их на руках. И за что? За то, что эти предатели бьют своих же соплеменников. Но они еще не встречались с воинами нашего братства. Мы отрубим их головы за измену католической веры. Не хочу об Иудах больше говорить, их смерть не за горами.

Отто на минуту замолчал, и этим не преминул воспользоваться влиятельный рыцарь, командор Валенрод Вернер:

— Мне кажется, великий магистр, что нужно вспомнить о сыне Александра Невского, его походе на город Дерпт.

Руденштейн кинул на командора насупленный взгляд. Он не любил, когда ему напоминали о князе Дмитрии, но на совете самых знатных рыцарей каждый был волен высказаться.

— Говори, Валенрод.

— В жилах переяславского князя течет кровь Невского. Он также умен, храбр и сметлив в военных делах. Его победа над Дерптом оказалась далеко не случайной. Миновало пять лет, и мы можем получить на Руси нового Александра Невского. Дмитрий — опасный враг.

В прохладном помещении замка, хотя и потрескивали объятые пламенем поленья в камине, установилась тягостная настороженная тишина. Рыцари знали: Валенрод затронул самый болезненный для великого магистра вопрос. Отто Руденштейн может вспылить. Он хоть и принимал участие в битве под Дерптом, но ему никогда не забыть жестокого поражения Ордена от двенадцатилетнего (!) сына Невского. Над магистром смеялась вся Европа. Какой-то малолеток разбил непобедимых рыцарей. Да сей позор не смыть Ордену десятки лет!

Устав духовного братства меченосцев хоть и говорил о равных правах членов Ордена, но всё же многие из них не осмеливались затрагивать темы, которые были не по душе великому магистру. Валенрод Вернер осмелился. Он был один из самых родовитых рыцарей, сродник Германа фон Зальца, претендовавший на звание магистра.

Отто, сцепив жесткие, длинные руки поверх шелковой белой мантии с черным крестом, пожевал сухими губами и резко произнес:

— Ты чересчур преувеличиваешь, Вернер. Орден раздавит Дмитрия, как клопа!

— Не собираюсь оспаривать твои слова, великий магистр. Но этот князь, если не принять срочных мер, может усложнить проникновение

католичества вглубь Руси.

— Чем? — всё также резко спросил Руденштейн.

— Должно быть великому магистру известно, — невозмутимо продолжал Вернер, — что переяславский князь начал, как и его отец, вести переговоры с Литвой, чтобы объединенными силами попытаться нанести удар по Ордену. Александру Невскому это удалось.

— Невский был великим князем и имел все полномочия вести переговоры от всей Руси. Дмитрий — всего лишь удельный князь, располагающий дружиной в полтысячи воинов. Ему ли вести переговоры о союзе с Литвой? На это есть великий князь Ярослав, но Орден хорошо осведомлен о его бездеятельности. Потуги же князька Дмитрия бесплодны, и я уже принял меры, чтобы этот выскочка не вышел из стен своего города.

Валенрод бросил на магистра проницательный взгляд, но спрашивать о «мерах» не стал: иезуит Руденштейн способен действовать не только мечом, но и давно испытанными средствами — ядом и кинжалом.

— Тебе же, Вернер, коль ты так опасаешься сына Невского, я поручаю досконально изведать о крепостных сооружениях Переяславля. Этот город — змеиное гнездо Александра — должен стерт с лица земли. Да будет всем известно, что после покорения Пскова и Новгорода мы пойдем на Ростово-Суздальские земли. Римский папа и наши единоверцы уже два столетия добиваются превращения Руси в католическую страну. И тому быть! В мире должны существовать лишь две религии — католическая и мусульманская… А теперь я перейду к конкретным предложениям — кто, как и какими отрядами будет двигаться на Русь…

Валенрод Вернер не стал расспрашивать великого магистра — каким путем добираться до Переяславля. Руденштейн посчитал бы его недалеким человеком. Таким Вернер никогда не был. О его изощренном уме знал весь Орден. Вернер, после некоторых раздумий, избрал наиболее надежный путь.

Немецкие купцы были нередкими торговыми гостями многих городов Руси. Под их видом и надумал добраться до «змеиного гнезда» великородный рыцарь. Из подлинных же купцов Вернер взял лишь одного человека, Бефарта, некогда побывавшего в Переяславле.

Торговый караван состоял из семи подвод, груженых необходимым товаром, пятнадцати «обозных» людей и десятка человек охраны, опоясанных мечами. Ничего подозрительного торговый караван не вызывал. Обычный купеческий обоз, шествующий по русским городам.

Благополучно миновав Новгород, Торжок и Тверь (и поторговав в них), купцы в середине августа оказались в пределах Переяславского княжества. Вернер строго-настрого предупредил Бефарта:

— Ты не был в Переяславле восемь лет, но городские купцы могут тебя узнать. На вопросы отвечай: еду из Новгорода, из Немецкго гостиного двора. Наиболее любопытным покажи проездную грамоту с печатью новгородского наместника, племянника великого князя. (Грамота была подлинная: за хорошую мзду жадный на золото Юрий Андреевич выдавал любую «проездную»). А почему так далеко из Новгорода приехали, ответишь: Переяславль богат самыми ценными бобровыми мехами и знаменитой ряпушкой, которую, в засушенном виде, в любом русском городе готовы купить за большую цену.

— Не подведу, — заверил Вернера купец. — Я на торговом деле уже два десятка лет.

— Да уж отменно постарайся, Бефарт. Я дал тебе много золота. И запомни: для тебя я обычный охранник. Будь предельно осторожен. Любая твоя промашка может привести к гибели всего моего отряда.

— Такого не случится, Вернер. Я сумею послужить Ордену.

— Забудь это слово, купец, — сурово произнес Валенрод. — Мы на вражеской земле.

— Вокруг дикий лес, — пытался оправдаться Бефарт.

— На Руси и в лесу есть уши.