Полная история христианской церкви
Шрифт:
Вскоре возникли и в Константинополе новые смуты. Благочестивые епископы, истинно желавшие блага и мира Церкви, боялись возбуждать богословские споры, столь опасные для христианской любви. Они знали, сколько эти споры возбуждают взаимной вражды, как часто служат предлогом для корыстных целей, орудием ненависти и честолюбия. Но, к сожалению, нашлись епископы, которые охотно возбуждали волнение именно для своих личных целей. Таков был преемник Кирилла Александрийского Диоскор. Гордый и властолюбивый, он с неприятием относился к первенству Константинопольской кафедры, хотя это первенство не давало никакой власти, и употреблял все средства, чтобы придать себе больше веса и значения. Представляясь ревностным защитником истины, он тщательно отыскивал малейшие следы ереси, беспрестанно возводил разные обвинения, осуждал то одного, то другого епископа, что производило новые смуты. Феодорит Кирский первый подвергся гонению от Диоскора, который оклеветал его перед царем и объявил ему анафему. Вскоре и другие действия Диоскора вызвали негодование всего христианского мира.
Святитель
В одном константинопольском монастыре был в то время архимандритом Евтихий, объявивший себя ревностным противником Нестория. Но, опровергая лжеучение Нестория, он сам впал в противоположную крайность и стал утверждать, что в Господе Иисусе Христе человеческое естество было совершенно поглощено Божеством и потому в Нем следует признавать только одно Божеское естество. Некоторые епископы обвинили Евтихия в ереси перед Флавианом, Константинопольским патриархом, преемником Прокла, и один из них потребовал, чтобы мнения Евтихия были подвергнуты рассмотрению на Поместном Соборе, который именно в это время происходил в Константинополе. Кроткому и миролюбивому Флавиану очень не хотелось поднимать спор. Он знал, как легко в таком отвлеченном вопросе придать всякому необдуманному выражению значение ереси. Боясь нарушить только что водворившийся мир, он всячески старался частным образом привести Евтихия к осознанию своего неправомыслия, но все было тщетно, и Собор должен был принять обвинения и призвать Евтихия к ответу. Евтихий несколько раз отказывался явиться. Флавиан посылал сказать ему, что ему нечего бояться, что в своих судьях он найдет снисходительность и кротость, что всякий человек подвержен заблуждению и не должен стыдиться сознаться в своих ошибках. Наконец по третьему зову Евтихий явился с вооруженной стражей. На вопросы епископов он отвечал двусмысленно, оказывал пренебрежение Флавиану, но был уличен в ереси и определением Собора лишен сана.
Но Евтихий не покорился этому решению и требовал пересмотра дела, писал ко многим епископам и, между прочим, к папе Льву Великому, обвиняя Флавиана в склонности к ереси Нестория. Папа узнал от Флавиана об истинном ходе дела и в письме изложил учение Церкви о соединении во Христе двух естеств: Божеского и человеческого. Это изложение осуждало мнения Евтихия, но Евтихий имел сильных покровителей. За него была императрица Евдокия и любимец царя Феодосия II евнух Хрисанфий, ненавидевший Флавиана за то, что тот при посвящении своем не дал ему денег и на требования его отвечал, что деньги церковные должны быть употреблены лишь для нужд Церкви и для бедных. Евтихий нашел себе усердного союзника и в Диоскоре Александрийском, который был рад случаю встать против константинопольского патриарха.
Эти недостойные союзники обвинили Флавиана в ереси и убедили царя созвать собор в Ефесе. Этот собор 449 г. вошел в историю под названием «разбойничьего». Диоскор был назначен председателем, и участь Флавиана предрешилась. Имея в своем распоряжении вооруженных воинов, Диоскор привел около тысячи иноков, преданных ему, а в народе распространил слух, что Флавиан и его приверженцы разделяют единого Господа Иисуса Христа на двух, признав таким образом изложение учения Евтихия правым. Некоторые епископы изъявили желание, чтобы было прочтено письмо папы, но Диоскор этого не допустил и произнес низложение Флавиана, Феодорита Кирского, Домна Антиохийского как еретиков. Угрозами он заставлял епископов соглашаться с его решениями; некоторые были вынуждены ставить свою подпись заранее. Всякое слово Диоскора принималось его приверженцами с горячими одобрениями и вносилось в акты как определение Собора; возражения же не выслушивались и заглушались шумом и криком. Флавиан едва поднял голос, чтобы возражать против беззаконного образа действий, как Диоскор призвал воинов. Они вошли с оружием, палками и цепями и вместе с иноками бросились на святого патриарха. Все громко кричали, что надо сжечь или рассечь надвое еретиков, которые дерзают разделять Христа. Патриарху Флавиану нанесли столько тяжких ран, что через три дня он скончался.[230] Диоскор произнес и над папой отлучение от Церкви. Среди шума и смятения кончился этот беззаконный собор, справедливо заклейменный названием «Ефесского разбоя».
Император, обманутый превратным изложением дела, подтвердил определения беззаконного собора. Но со всех сторон поднялись возражения и негодования. Епископы жаловались на принуждение и насилие. Уполномоченные от папы, возвратившись с собора в Рим, рассказали там о беззаконных действиях Диоскора. Папа Лев и множество восточных епископов убеждали Феодосия II созвать Вселенский Собор, но он внезапно скончался, и уже его сестра Пульхерия и ее супруг император Маркиан в 451 году созвали Четвертый Вселенский Собор в Халкидоне.
Заседания Собора происходили в церкви св. мученицы Евфимии, при участии 630 епископов, в присутствии императора и императрицы. Председателем был патриарх Анатолий, преемник св. Флавиана. Ересь Евтихия была осуждена, Евтихий и Диоскор изгнаны; епископы вновь повторили осуждение ереси Нестория, и после прочтения письма папы Льва был изложен догмат, что «Иисус Христос есть истинный Бог и истинный Человек; по Божеству Он вечно рождается от Отца и во всем Ему подобен; по человечеству же Он во времени родился от Пресвятой Девы Богородицы и во всем подобен нам, кроме греха; по воплощению Он имеет одно лицо и два естества, соединенные в Нем неслиянно, неизменно, нераздельно, неразлучно». Халкидонский собор подтвердил определения бывших прежде трех Вселенских Соборов и семи Поместных и равенство Константинопольской кафедры с Римской, которой она уступала только место. Всех изложенных правил было тридцать. В Соборе принимали участие и уполномоченные от папы.
Но и Халкидонский Вселенский Собор не прекратил смут. Последователи Евтихия, монофизиты, как их звали (это слово значит «одноестественники»), распространяли повсюду превратное мнение, будто Халкидонский Собор признал учение Нестория, и производили смуты и раздоры. Многочисленные приверженцы Диоскора приняли с ропотом нового патриарха Протерия и через некоторое время умертвили его. В Палестине и Сирии евтихиане смущали и увлекали за собой множество народа. Пустынные обители волновались; не раз доходило до кровопролития между враждующими. Императрица Евдокия, вдова Феодосия, жившая в Иерусалиме, покровительствовала Евтихиевой ереси. Еретики изгнали иерусалимского патриарха Ювенала, поставили на его место инока Феодосия, который преследовал православных и старался распространить Евтихиеву ересь.
Четвертый Вселенский собор. Фреска из Собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря, V в.
Через тридцать лет после Халкидонского Собора император Зенон (правил с 474 по 491 гг.), желая примирить враждующие партии, повелел составить и издать так называемую «формулу соединения» (Енотик), в которой догматы четырех Вселенских Соборов подтверждались, но о двух естествах умалчивалось. Но эта мера не произвела желаемого действия; споры продолжались. Монофизиты разделились на множество разнообразных сект, враждующих и с православными, и между собой. Некоторые антиохийские патриархи были заражены ересью. Так, патриарх Петр Фулон утверждал, что не одно лицо Божества воплотилось и страдало, а вся Троица, поэтому к пению Трисвятого («Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный») прибавлял: «распныйся за ны». Его последователи составили особую секту, и много было по этому поводу печальных раздоров и даже кровавых схваток. Это учение приняла отчасти Армянская Церковь, не признававшая Халкидонского Собора. Император Анастасий тоже не признал этого Собора[231] и гонениями старался распространять свое мнение. Произошли несогласия между Восточной Церковью и Римской. Римский папа, осудив патриарха Акакия, вычеркнул из диптихов его имя.
Еретики утверждали, что не признают Халкидонского Собора потому, что им будто бы оправдана ересь Нестория, так как Собор не произнес осуждения мнениям Феодора Мопсу-етского, Феодорита Кирского и Ивы Едесского, в которых было много сходного с учением Нестория. Это утверждали и несториане и считали себя оправданными Халкидонским Собором. Распри продолжались уже более ста лет, когда наконец император Юстиниан созвал в Константинополе Пятый Вселенский Собор в 553 году.
Для этого и папа Виталий был призван в Константинополь. Долго продолжались прения, споры и разногласия папы с восточными епископами. Его положение было затруднительным, потому что он опасался потерять свой престол за противодействие сильному и в Италии, и на Востоке Юстиниану. С другой стороны, Церкви Армянская и многие в Италии не разделяли мнения Востока. Но наконец из убеждения ли или под страхом угроз и власти императора Виталий уступил. Собор из 165 епископов под председательством Константинопольского патриарха Евтихия, рассмотрев дело о «трех главах», или о трех учителях Сир-ской (Сирийской) Церкви, осудил Феодора Мопсуетского и те мнения Феодорита Кирского и Ивы, которые оказались сходными с лжеучением Нестория. Собор повторил осуждение Нестория и Евтихия, некоторых мнений Оригена и торжественно подтвердил постановления Халкидонского Собора. Папа Виталий, проживший по этому поводу целых семь лет в Константинополе и претерпевший заточение, был наконец отпущен в Рим после того, как выразил свое согласие с постановлениями Собора, но умер в пути. Его преемник, Пелагий, признал Пятый Собор, однако за это признание Церковь Африканская и Церкви в Аквилее, Милане, Равенне, Истрии, Венеции отделились от Римской Церкви. Этот раскол прекратился не ранее 698 года, когда Собор в Аквилее признал Пятый Вселенский Собор.
На Востоке смуты тоже не прекратились. Монофизиты продолжали производить волнения. В Египте из ненависти к империи они изгнали греческий язык из церковного употребления; в Персии, Сирии, Армении они помогали врагам империи. Впоследствии, при избранном ими епископе Иакове Барадея,[232] они очень усилились и стали называться иако-витами. Другая часть их называлась феодосианами, от имени александрийского патриарха, который благоприятствовал им, а позднее коптами. Под этим названием они существуют и доныне. Бесчисленные секты монофизитов враждовали между собой и повторяли заблуждения, давно уже осужденные Церковью. Сам император Юстиниан, хотя и ревностный к истине, на время увлекся лжеучением одной из монофизитских сект, утверждавшей, что тело Христово было нетленно и не могло, следовательно, подвергаться страданию. По этому поводу подверглись гонению св. Евтихий Константинопольский и св. Анастасий, патриарх Антиохийский. Оба с мужественной твердостью защищали истину против Юстиниана, и Евтихий был сослан в заточение. Перед смертью Юстиниан познал свои заблуждения, раскаялся и поручил наследнику, Юстину, возвратить исповедника. Святой Анастасий был тоже изгнан по проискам врагов. Споры и смуты продолжались еще чрезвычайно долго. Возникали постоянно новые лжеучения. Из ереси монофизитов возникло впоследствии лжеучение монофелитов, и тот же спор о соединении двух естеств в лице Иисуса Христа был обсуждаем еще через 130 лет на Шестом Вселенском Соборе.