Полночные наслаждения
Шрифт:
А вот улыбаться ему запретить никто не мог, и он это делал с удовольствием. Мадлен крепилась и тоже засветилась веселой улыбкой. У Софи запершило в горле. Наверное, она была не единственная в зале, кого тронуло счастье этой пары, но о цене этого счастья знала только она одна.
А вот если кто-то здесь и был далек от счастливого состояния, так это, несомненно, Патрик. К тому же он пребывал в досадном заблуждении относительно отношений Софи и Брэддона. Ему казалось, что этот пройдоха бесцеремонно играет чувствами Софи. Вот она стоит и, наблюдая помолвку
Но Патрик также хорошо знал, что вся вина лежит только на нем одном. «Если бы я не полез тогда к ней в спальню, — подумал он с угрюмой ненавистью к себе, — Софи бы сейчас уже давно была замужем за Брэддоном».
Он повел жену на танец. По крайней мере таким способом он мог защитить ее от любопытных глаз. Разве это не смехотворно — сначала дать парню отставку, а потом лить слезы на его помолвке.
Они танцевали молча. Софи высоко держала голову, чуть скосив глаза, боясь, что, заглянув в них, Патрик догадается, что она уже растеряла свой гнев. Это, конечно, большое унижение — радоваться очередному возвращению мужа-бабника, но она его любила.
Затем они чинно вошли в обеденный зал вместе с остальными гостями и заняли места за большим круглым столом. Через некоторое время Софи, воспользовавшись отлучкой Патрика — он пошел принести ей еще один бокал силабаба, — вышла из-за стола.
— Пожалуйста, Сисси, — сказала она приятельнице, — скажите моему мужу, что я пошла в дамскую комнату.
Сисси Коммонвилл посмотрела на нее сочувственно. В последнее время повсюду на светских приемах Софи постоянно ощущала на себе такие взгляды.
«Уверена, что Сисси знает, где и с кем Патрик проводит ночи, — устало подумала она. — Это чудо, что до сих пор еще никто не назвал мне имя этой черноволосой красавицы». Она пошла на выход, не оглядываясь, когда с противоположного конца путь себе прокладывал Патрик с бокалом силабаба.
Но оставаться в дамской комнате вечно она не могла, и Патрик в конце концов пригласил жену на второй танец. К счастью, он был более быстрым, значит, менее интимным. Софи механически исполняла необходимые па танца и вдруг увидела нечто, моментально заставившее сердце подпрыгнуть прямо к горлу.
Ее мать, мило улыбаясь, тянула Мадлен за руку — представить пожилой француженке. Интуиция подсказывала Софи, что это и есть та самая мадам де Меневаль, знаменитая своей способностью разоблачать самозваных французских аристократов. Ни секунды не колеблясь, Софи извинилась перед Патриком и быстро направилась к матери.
Патрик обескураженно пожал плечами и поспешил вслед за женой.
Но Софи прибыла слишком поздно. Мадлен уже делала перед мадам де Меневаль изящный реверанс.
— Черт! — прошептала Софи и замедлила шаг. Увидев дочь, Элоиза приветливо улыбнулась:
— Cherie, разреши познакомить тебя с мадам де Меневаль. Я только что представила ей нашу дорогую Мадлен.
С упавшим сердцем Софи подошла и стала рядом с матерью. Еще секунда, и мадам объявит Мадлен самозванкой. И тогда разразится катастрофа, последствия которой трудно предугадать.
Ее руки коснулся Патрик. Что, черт возьми, происходит? Эта французская старуха, одетая в черное выцветшее шелковое платье, чем-то ужасно напугала Софи. У нее действительно был хищный орлиный нос, но выглядела она вполне безобидно. Патрику даже показалось, что старуха добрая. К тому же она, кажется, плакала.
Ну, плакала — это, пожалуй, сильно сказано. Мадам де Меневаль уронила одну скупую слезу и протянула руки к Мадлен.
— Мадлен, дорогая Мадлен! А я считала вас погибшей вместе с матушкой. Боже, как мне здесь не хватает дорогой Элен! А вы просто ее копия. Моя дорогая, я помню вас совсем ребенком, когда вам было лет пять, не больше. Матушка привезла вас тогда в Париж на балет. Надо же, в такую даль! Ваша матушка любила балет. О, как она любила танцевать.
Софи напряженно молчала. Мадлен тоже. Обе во все глаза смотрели на мадам де Меневаль, как если бы у нее на лбу внезапно выросли рога. Но мадам этого не замечала. Она вытащила из сумочки носовой платочек из тончайшего кружева и аккуратно промокнула глаза.
— Боже, даже не верится! Именно так выглядела ваша бедная мама в те времена, когда затмевала всех придворных дам. Мне кажется, я снова вижу перед собой мою дорогую Элен. У вас ее глаза, волосы… ваша фигура в точности как у нее. Да как же, я хорошо помню, как наш дорогой король Людовик с вожделением поглядывал на грудь Элен. Как будто это было вчера. Мария Антуанетта обычно была этим весьма недовольна, но виду не подавала. О, она была гордая дама! К тому же упрекнуть вашу матушку ей было абсолютно не в чем. Она вела себя безупречно — настоящая аристократка. И скромная, никогда вперед не вылезала. А то, что Людовик находил ее очень привлекательной, так в этом Элен не виновата.
Неожиданно мадам заметила на лице Мадлен удивление.
— Милая, вы, наверное, не знали, что являетесь копией вашей матушки. Я угадала?
— Отец иногда говорил, — медленно произнесла Мадлен, — но я в это не верила.
В этот момент позади Мадлен возник Брэддон и коснулся ее локтя.
— Я полагаю, что сейчас мой танец, — сказал он с поклоном.
— Брэддон! — воскликнула Мадлен, забыв, что обращаться по имени — это нарушение этикета. — Мадам де Меневаль говорит, что я очень похожа на свою маму!
У Брэддона отвисла челюсть. Софи напряглась. Сейчас ляпнет что-нибудь идиотское. Непроизвольно она сжала рукав Патрика.
Патрик скосил глаза на побледневшую жену. Почему Софи так взволновалась? Он терялся в догадках.
К счастью, мадам де Меневаль заговорила прежде и тем, сама того не ведая, помешала Брэддону все испортить.
— Вы, должно быть, тот самый граф Слэслоу, — сказала она, критически оглядывая Брэддона. Она не очень-то жаловала все типично английское, в том числе и таких здоровяков, голубоглазых, с белокурыми волосами. — Я слышала, что вы имели честь сделать предложение дочери моей дорогой приятельницы маркизы де Фламмарион?