Полночный детектив
Шрифт:
Конечно же, я не имел в виду Терехову, которую подарил мне охранник. Современную Агату Кристи я намерен был передарить дальше…
У меня был под рукой классный бестселлер, поднимавший настроение с первых же строк… Должна же существовать перегородка между вчерашним и завтрашним?! Иначе можно было запросто вывернуть себе мозги…
Я поднялся из-за стола, поставил посуду в раковину. Пошел к себе.
Меня ждали прекрасные минуты…
ВИЛЬЯМ ДЖ. КАУТНИЦ
Детектив Вильяма Дж. Каутница «Если арест
Свой труд автор предварил длинным списком лиц, которым он выражал признательность за помощь в написании книги, ставшей мировым бестселлером. Один только перечень профессий и мест работы этих людей наводил на мысль о том, что повествование будет зловещим и правдивым.
Хирург медицинской экспертизы полиции штата Коннектикут, специалист пластической хирургии, заведующий отделом протезирования Школы стоматологии, начальник управления полиции Нью-Йорка…
Один из них открыл Вильяму Дж. Каутницу двери полицейских архивов, другой любезно объяснил, как можно полностью изменить внешность, третий продемонстрировал, как устроен наш рот, и позволил изготовить парочку длинных симпатичных клыков…
Именно клыков! Ведь речь шла о вампире, наводившем ужас на Нью-Йорк, о том самом, который оставлял на горле своих жертв глубокий след этих самых зубных протезов…
Написанный жестко профессионально роман о раскрытии серии загадочных убийств молодых женщин в Нью-Йорке нельзя тем не менее назвать только романом о следствии.
В нем присутствовали обаяние точного постижения сути, доскональное знание предмета и безошибочный выбор главного героя. Тот из профессионалов, которых обычно первыми отдают на заклание прессе и прокуратуре, когда общество ищет, на ком сорвать зло за нераскрытое особо тяжкое преступление.
Общественное мнение всегда особенно сурово по отношению к полицейским. Быстро забываются и силы, которые отданы охране порядка, и каторжная жизнь, которой они жили все это время, и их верные жены, которых они потеряли из-за этой проклятой нежно любимой ими службы…
3aтo когда обществу становится совсем плохо, оно обращается за помощью именно к ним, «падшим ангелам» из полиции. И те возвращаются – они не злопамятны. Они звонят своим друзьям, людям той же судьбы, и снова берутся за раскрытие все тех же безнадежно тяжелых уголовных дел, от которых бегут другие.
Они из тех, которых жизнь ничему не учит, фанаты, считающие что, если они могут спасти хоть одну человеческую жизнь, то не в праве отсиживаться в стороне…
И они добиваются успеха там, где другие терпят неудачу…
Свояк разбудил меня утром ни свет ни заря.
– Твоя тебе, наверное, уже сказала… Я тут узнал кое-что про свою машину!
– Свою?
Мне нравилось его злить.
Всю жизнь свояк простоял у кульмана. Изо дня в день, из года в год. В девять утра он начинал работу, в восемнадцать заканчивал. Все воскресенья и праздники был свободен.
Ни тебе усиленного варианта несения службы в связи с отправлением или прибытием литерного поезда или очередного съезда КПСС, или приезда в Москву главы
В проектном бюро вместе с ним трудились все свои – его бывшие сокурсники по МИСИ – Московскому инженерно-строительному имени В.В. Куйбышева. И их жены тоже учились там же, на факультете промышленно-гражданского строительства или водоснабжения и канализации, поэтому все были знакомы семьями. Рабочий день их проходил в долгих перекурах на лестнице, во время которых он и его друзья трепались друг с другом, с конструкторами из других групп, с чертежницами, травили анекдоты. Беспрестанно пили кофе…
Один из заказчиков как-то попенял свояку:
–Народ у вас не работает. Сидят, смотрят в окно…
–Проектировщик, когда смотрит в окно, тоже работает, – нашелся свояк.
Время от времени они что-то чертили – дополняли готовое либо реконструировали.
Это был непрерывный процесс. Я ни разу не видел в натуре результатов их деятельности.
По-своему я им завидовал.
По воскресеньям в хорошую погоду они семьями – с женами, с собаками, с детьми – отправлялись шляться по Подмосковью, жгли костры, спали в палатках, ловили на зорьке рыбу, в дурную погоду бродили по выставкам, художественным салонам. Знакомились с мировыми шедеврами живописи, архитектуры. Время от времени кто-то из них разводился, вскрывались горизонтальные связи… Новый избранник или избранница обнаруживались здесь же, внутри компании… На отпуск большой шатией уезжали куда-нибудь на Север, на Онегу, или, наоборот, в Саяны или Туву, к каким-нибудь тофаларам, на Бий-Хем, – сплавлялись на байдарках, ловили раков или бродили среди скал с надписями или памятников деревянного зодчества…
Возвращались в Москву отдохнувшие, здоровые, голосистые. Собираясь, вспоминали о своем, близком. Смотрели отснятые в походах пленки. Пели песни собственного сочинения. Посторонних принимали неохотно.
Бывая у нас на семейных торжествах, где присутствие было обязательным, свояк откровенно скучал в разговорах о прочитанном, детективы снисходительно именовал детективчиками или чтивом, ставил их много ниже мемуаров путешественников или государственных деятелей. В обыденной жизни он считался человеком весьма практичным, и по воскресеньям ему доверяли лично ездить за продуктами на оптовый Тушинский рынок.
«А вот машину, блин, по-человечески купить не мог…» – подумал я зло.
В сущности, все мои нынешние проблемы – риск потери лицензии на частную деятельность детектива – о своем добром имени я уже не вспоминал, – угроза привлечения к суду, лишение права работать по специальности, а может, и свободы… Короче, все было связано с его идиотским проектом займа валюты в целях моментального обогащения через покупку и продажу машины…
– У тебя теперь своя тачка? – издевательски спросил я. – И давно?