Полночный пепел
Шрифт:
— Сейчас все в опасности, — тяжело выдохнул Андреас и снова повернулся к ней лицом, прожигая лазерами измененных глаз. — Особенно ты, Клер.
Она посмотрела на него долгим взглядом, не зная, что ответить. Она не притворялась, будто совершенно не испытывает никакого страха, понимала, что, даже ослабленный ударом ультрафиолета, он представляет для нее опасность. Он остается хищником, наделенным невероятной силой, о которой она даже не подозревала.
Клер недоумевала: как она могла убедить себя, что за четыре месяца, что они были вместе, она хорошо изучила Андреаса
А сейчас он вернулся, спустя тридцать лет предстал перед ее глазами в своем истинном облике. И она не понимала, как вести себя с тем, в кого он превратился.
— Постарайся отдохнуть, — только и сказала Клер.
Она поднялась и направилась по ступенькам вверх, чувствуя, что огненный взгляд Андреаса преследует ее. Она выключила свет, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
Руки у нее дрожали, сердце тревожно колотилось. Ей оставалось только надеяться, что она не совершила непоправимой ошибки.
Одно Клер знала наверняка: ей нужно немедленно разыскать Вильгельма.
Вильгельм Рот получал удовольствие от профессионального минета за рулем «Ягуара XKR купе», который несся по автостраде со скоростью сто двадцать миль в час, и вдруг увидел свою Подругу по Крови, без предупреждения вторгшуюся в его сладкий сон. Она стояла в четверти мили впереди на разделительной полосе, освещенной лунным светом.
В первую секунду он еще глубже вдавил педаль газа, намереваясь проехать мимо, будто ее вовсе нет, и тем самым напомнить ей, что ему очень не нравится ее уникальная способность и что он давно запретил ей врываться в его сны. Но по мере приближения, когда она попала в свет фар, он увидел, что Клер чем-то сильно встревожена. Это было написано у нее на лице. И это притом, что Клер отлично умела держать маску холодной собранности и спокойствия.
Клер подняла руку, закрывая глаза от слепящего света, и Рот воспользовался моментом избавиться от своей подружки — блондинки, приглашенной в сон из дешевого порнофильма, который он смотрел перед тем, как задремать. Блондинка мгновенно исчезла, но так же быстро избавиться от эрекции, просто застегнув молнию на брюках от Армани, не представлялось возможным. И дело было не в том, что Клер может задать вопрос, если заметит. Она хорошо знала свое место, и, в конце концов, он не обязан ни перед кем отчитываться, где блуждает его воображение, когда он спит.
Именно это было основной причиной, по которой он запретил ей навещать его в снах.
Он не выносил, чтобы кто-нибудь нарушал границы его личного пространства.
Раздраженный, Рот застегнул молнию на брюках, нажал на тормоз, и машина мягко остановилась прямо перед его взволнованной Подругой по Крови. Она не стала ждать, когда он обратится к ней, и не стала извиняться за свое вторжение, а, схватившись за край дверцы, выпалила:
— Вильгельм, случилось нечто ужасное. — В ее глазах тревога смешалась с растерянностью. — Произошло нападение на наш загородный дом.
Не столько от удивления, сколько от злости, Рот мгновенно напрягся:
— Нападение? Когда?
— Прошлой ночью. Несколько часов назад.
И он слышит это только сейчас? И от кого? От Подруги по Крови, а не от своих агентов.
Рот нахмурился:
— Расскажи, что именно произошло.
— Это было ужасно, — сказала она и закрыла глаза, словно ей было больно вспоминать. — Огонь повсюду… взрывы в лесу, возле дома и на дороге. Так много дыма и пепла. Мы попытались уехать, но было уже слишком поздно.
— Где ты сейчас? — злобно прошипел он.
— Дома… в своем доме. Я нахожусь в загородном доме.
— Хорошо, — неопределенно кивнул Рот. — А где охрана? Почему не они, а ты докладываешь мне о нападении? Это их обязанность.
— Вильгельм, они все мертвы. — Ее голос дрогнул и понизился до шепота. — Все, кто был в доме, погибли.
Рот зло выругался.
— Очень хорошо. Оставайся в доме. Я свяжусь с Темной Гаванью в Гамбурге, за тобой приедут и увезут в город…
Клер покачала головой, не дав ему закончить мысль:
— Вильгельм… разве ты не слышал? Темная Гавань… ее больше нет.
— Что значит «нет»?
— Темная Гавань первой подверглась атаке. От нее ничего не осталось. Из огня удалось спастись лишь одному агенту. Он предупредил нас об опасности.
Рот в мрачном молчании переваривал новость. У него было мало родственников: не было сыновей, которые бы жаждали разделить с ним его власть; не было братьев, все они погибли. В его Темной Гавани проживали несколько племянников, но ни один из них не отличался большими амбициями, также там находился небольшой штат прислуги и охрана, предоставленная Агентством безопасности. Честно говоря, он не всех знал в лицо и повода особо печалиться не видел; сейчас у него были дела куда более важные.
— Мне очень жаль, Вильгельм, — снова заговорила Клер, но он резким движением руки отмел все сантименты.
Он ожидал чего-то подобного. Знал, что это случится. Знал с того самого момента, когда несколько недель назад ему сообщили о гибели агента из берлинского отделения, того самого, который напрямую докладывал ему о секретных — часто неофициальных — операциях; убийство было совершено по личным мотивам. Затем последовало еще одно убийство агента — из его личного состава, затем третье, четвертое, и уже не было сомнений: это целенаправленное уничтожение.
Загадка заключалась лишь в том, что лица, заинтересованного в этих расправах, давно не было в живых. По крайней мере, так значилось в отчете агентства. В тот момент уРота не было оснований не доверять этим сведениям, и так совпало, что более важные дела потребовали его отбытия в Монреаль. Эти дела представляли для него бесспорный приоритет, хотя оставлять без ответа нападение на его личную резиденцию тоже было нельзя.
— Я займусь этой проблемой, — сказал он Клер. — Тебе не надо ни о чем беспокоиться. До моего приезда я попрошу найти для тебя временное убежище.